В пограничном слое. Алексей Николаевич Уманский

мужчины. И хотя изгнать из основы своего биологического существа органически присущий ему инстинкт размножения, который побуждал пользоваться каждой подходящей и благоприятной ситуацией, нечего было надеяться, я противопоставил его воздействию своё сознание и волю к тому, чтобы всё, порождаемое этим инстинктом, продолжало принадлежать одной Лене и доставалось только ей.

      Так и продолжалось у меня с Леной в течение семи лет, и я ни разу не пожалел ни о своем выборе единственной женщины, ни о своей верности ей. Однако постепенно до моего сознания стало доходить, что для противодействия своим и чужим свободным сексуальным валентностям (а таковые несомненно оставались в недрах управляющей психики каждого существа, в том числе и моей) и подавления их воздействия одного моего личного старания мало. Дальнейшее сохранение верности надо было постоянно поддерживать с обеих сторон. Перебирая в уме возможные варианты близости с другими женщиными, от которых я отказывался, я всё более определенно склонялся к выводу, что это и впредь будет иметь смысл, только если Лена будет поступать точно так же, как я – ведь не приходилось же сомневаться, что и ей по жизни будут встречаться перспективные и соблазнительные знакомства, как это случалось у меня. Возможно, серьезных испытаний для неё они ещё не представляли, поэтому о противостоянии возможному влечению на сторону она пока не заботилась, но ведь всё могло измениться и у нее, если вдруг возникнет новое сильное чувство к кому-то еще. А отчего оно могло бы возникнуть, понять было несложно. Во-первых, оно могло обладать таранной новизной, приоткрывающей новые пути к покуда непознанной духовной и сексуальной общности, тогда как защищать старые привычные крепостные стены без наращивания их прочности и высоты будет делаться всё трудней и трудней. Во-вторых, преодолеть соблазны и отстоять-таки крепость от чьего-то внешнего напора и энтузиазма можно было, образно говоря, только сражаясь вместе против общей угрозы, стоя спина к спине. Если же кто-то один в такой позе будет размахивать мечом, тогда как другой ничего делать не станет, успешной борьбы не получится. Для того, чтобы так не случилось, следовало вызывать, порождать или находить всё новые увлекательные для обоих супругов занятия души, ума и тела. Без этого устойчиво побеждать и себя, и носителей соблазна в интересах обеих сторон вряд ли можно было рассчитывать всерьез. Однако, мысленно перебирая события семейной жизни, я не мог обнаружить в действиях Лены чего-либо, напоминающего встречные сознательные действия, которые могли бы как-то соответствовать моим. Прав ли я был в своих выводах? Мне и теперь представляется, что был прав, желая бо́льшего во всем – и в обмене мыслями, и в познании нового, и в постели – чем это было прежде, Лене же нет – бо́льшего не хотелось ни там, ни там, ни там. Жаждала ли она какой-то интенсификации интеллектуального