– А вот так – убит, – ответил Яков Николаевич. – Но не просто…
– Что это значит?
– Его вначале пытали. Об этом говорили ссадины от верёвок на шее, запястьях и щиколотках: он был связан при жизни. А потом зарезан.
– Есть доказательства?
– Конечно! Я всё задокументировал и представил отчёт. А убит он был… Я не знаю, как это можно назвать…Такого оружия я раньше не встречал, а уж поверьте, видел я многое, в том числе и в Русско-турецкую войну. Скорее всего, это нож, – продолжил Яков Николаевич. – Но нож не обычный. Он короткий, не более четырёх дюймов в длину, но широкий – около двух дюймов. Особенность его в том, что на наконечнике он имеет как бы крючок. Приблизительно так.
И хирург на листке бумаги карандашом нарисовал возможное орудие убийства.
– Подскажите, уважаемый Яков Николаевич! Куда дели труп?
– Его, как и предписано, продержали в морге при академии и третьего дня захоронили на окраине Шуваловского кладбища.
«Вот незадача!» – подумал Пятровский. Но сомневаться в показаниях такого авторитетного человека, как Чустович, у него не было.
– А одежда? Куда делись одежда усопшего и всё, что с ним было?
– Одежда в камере хранения при морге. Там месяц её хранят – она же не испортится. Да и мало ли что – найдутся родственники. Сегодня вы в неё уже не попадёте, а вот завтра, часов с десяти – вполне!
Игнат Тимофеевич поблагодарил Чустовича и решил, что завтра с утра изучит одежду убитого, а после направится в Департамент полиции, чтобы в архивах поискать похожие случаи. Но сегодня он решил ещё раз встретиться с женой Вайхомова и направился на Шпалерную.
Женщина сидела на деревянной лавке, низко наклонив голову, и совсем не проявляла интереса к происходящему вокруг. Лишь с появлением Пятровского она с надеждой вскинула было голову, но, увидев его, тут же опустила и произнесла тихим голосом:
– Ну вот и всё…
Игнат Тимофеевич присел рядом. Ему отчего-то было жаль эту женщину.
– Я сейчас опишу приметы, а вы постарайтесь ничего не упустить и решить, о вашем ли муже речь, хорошо?
Она молча кивнула головой.
Статский советник начал медленно перечислять характерные черты усопшего, а Арина Александровна с каждым словом всё ниже и ниже опускала голову. Когда он закончил, она сказала:
– Это он.
Пятровский встал и медленно прошёлся по комнате. Она была совсем маленькой и давила своими размерами на обоих.
– Вы не хотите выйти на улицу?
– Хочу, – ответила убитая горем женщина.
– Тогда ещё побудьте тут, я сейчас решу вопрос. А пока вспомните, во что был одет ваш муж в … – он осёкся… – Когда уходил из дома первого марта, хорошо?
– Постараюсь.
Игнат Тимофеевич видел, что эта убитая горем женщина не представляет опасности для общества, поэтому ему не составило большого труда выпустить её из Дома предварительного