Помощник статского советника принялся было их преследовать, но старший окриком его остановил и обратился к перепуганной до смерти хозяйке санок:
– Твои?
Она, ещё вполне не отошедшая от шока, с трудом глотая воздух ртом, который до этого, по русским представлениям, должен был кричать «Помогите! Грабят!», выдохнула, посмотрела сначала на жандарма, а потом на Пятровского, ответила:
– Мои.
Причём ответ её был короткий, как выстрел пули, без растяжки на «и». Как будто бы прозвучало слово «Мой».
– Пойдём в дом, – ответил ей Игнат Тимофеевич, взяв в охапку дрова, а Гекку показал, чтобы он забрал санки.
Так втроём они и зашли. А со стороны за ними наблюдал удивлённый дворник. Как только они скрылись за дверьми, он ещё немного постоял, подкинул на ладошке только что полученную монету и двинулся отмечать откуда ни возьмись прилетевший «праздник».
Войдя в комнату, статский советник отметил явный аскетизм в её содержании. Его признаки проявлялись во всём, начиная от убранства и одежды, висящей на крюках, и заканчивая продуктами, только что привезёнными хозяйкой с рынка. Лишь два предмета выходили за рамки увиденного: какое-то божество, размером с небольшую сову и обвешанное пепельно-коричневыми перьями, и фотография, на которой были изображены женщина, мужчина и ребёнок. Подойдя поближе, Пятровский увидел, что женщина на фотографии – хозяйка комнаты, только гораздо моложе. По крайней мере формальная хозяйка.
– Арина Александровна Вайхомова? – уже предчувствуя ответ, спросил статский советник.
– Да, – так же коротко ответила хозяйка.
– А это кто? – указывая на ребёнка на фотографии, спросил Пятровский.
– Сын.
– Вы не очень многословны, Арина Александровна, – попытался упрекнуть и вывести её на откровенный разговор Игнат Тимофеевич.
– Да.
Разговор явно не клеился, и статский советник решил действовать по-другому.
– Куда пошёл ваш муж, Микита Никанорович, в утро на первое марта?
В глазах женщины, куда он смотрел на протяжении всего этого небогатого словами разговора, вначале появился испуг, потом растерянность, смятение и отчаяние. Через секунду из глаз брызнули слёзы.
Штаб-ротмистр, увидев огорчённый и озабоченный взгляд начальника, обвёл взглядом комнату, увидел стоящий на столе кувшин с водой, налил в кружку и передал хозяйке. Она с благодарностью приняла и сделала несколько глотков.
– Повторю свой вопрос. Куда пошёл ваш муж, Микита Никанорович, в утро на первое марта?
Было