Россия и Швеция после Северной войны. Борис Николаевич Григорьев

в 1726 и 1727 гг. уничтожил влияние России в Швеции, был и считался с тех пор самым её решительным врагом; и его враждебность была намного опаснее, потому что не была слепой, а хорошо обдуманной и осторожной». Он выступал за мир – пока, но это вовсе не означало, что при некоторых благоприятных обстоятельствах он не решится на войну в интересах будущей безопасности Швеции. Именно Хорн в 1727 году, будучи лантмаршалом риксдага, добился принятия секретного приложения к закону, позволявшему королю Швеции без согласования с парламентом объявлять войну России. Это он в 1733—34 гг. желал союза с Францией, чтобы нанести урон действиям России в Польше, но убедившись в отсутствии соответствующих предпосылок к этому, от заключения договора с Парижем отказался.

      Впрочем, двойная страховка Хорна не сработала, потому что, повторяем, военная конвенция с Францией так и не была ратифицирована Парижем.

      И Бестужев уступил уговорам Хорна и на свой страх и риск подписал документ. Де Кастеха вредил ходу русско-шведских переговоров до последнего часа. Он добился того, чтобы на заседании правительства было прочитано послание хранителя печати Франции, в котором говорилось, что договор с Россией представляет для Швеции огромный вред, что Россия в польской войне выдохлась, что Турция готова объявить ей войну, и что если Швеция вместе с Османской Портой выступит против России, то Константинополь будет готов не только простить ей долги Карла XII, но и выплачивать большие субсидии на содержание армии. И тут проявил твёрдость Хорн, призвавший своих министров не верить всяким слухам и помнить о непостоянстве турок. Шведы твёрдо заявили французу, что они вольны в выборе своих друзей и союзников. Им было достаточно испытать давление со стороны победивших их русских, но терпеть диктат от французских «друзей» было тоже выше их достоинства.

      После длительных дискуссий русско-шведский договор с помощью Финча и при содействии короля и А. Хорна 5 августа 1736 года, наконец, был подписан шведской стороной. Действие русско-шведского союзного договора удалось продлить ещё на 12 лет. За подписание договора Бестужеву-Рюмину последовало вознаграждение. Кроме денежной награды в сумме 10.000 рублей, Анна Иоановна пожаловала ему чин тайного советника и повысила ежегодное содержание с 6.000 до 10.000 рублей. Шведское правительство поспешило напечатать текст договора, но профранцузская партия скупила почти все экземпляры текста и уничтожила их. Продление русско-шведского договора прошло, таким образом, для шведского населения почти незамеченным.

      В Петербурге сочли нужным отблагодарить и Хорна, и к Бестужеву для него были отправлены богатые подарки. Хорн для вида сначала отказывался принять их, но, в конце концов, согласился взять, обставив эту процедуру тщательными мерами предосторожности, похожими на китайскую церемонию. В один апрельский день 1737 года к Бестужеву явился хофмейстер Горна и представил