– Владимир Сергеевич, вы даже не представляете себе, как Настюша похожа на меня, – как-то однажды с гордым видом похвастался Андрей.
Крутов улыбнулся и покачал головой.
– Нет-нет, правда… одно лицо, – Андрей закинул руки за голову и, поддавшись восторженному порыву, стал рассказывать, какая у него прелестная и умная дочь, с каким интересом она стремится познать окружающий ее мир.
При этом он без конца повторял, что она самая-самая… пытаясь таким образом выразить свою любовь и нежность к ребенку.
Слушая Андрея, Владимир Сергеевич в ответ кивал и улыбался. Но постепенно его мысли потекли совсем в другом направлении, перенося в прошлое, воспоминания о котором всегда больно отзывались в сердце.
«Интересно, а мой ребенок… – подумал Крутов, – на кого был бы он похож, если бы…»
В то летнее утро ничто не предвещало надвигающейся беды. Владимир Сергеевич под руку с женой вышел из дома и направился к автобусной остановке. Он спешил на работу, а она – в женскую консультацию. Проехав несколько остановок, Владимир Сергеевич вышел из автобуса и помахал жене рукой. Если бы он только знал, что видит ее последний раз.
В течение дня он несколько раз звонил домой, но к телефону никто не подходил. Это показалось ему странным. У жены был выходной, и кроме как к врачу, по ее словам, она не собиралась никуда заезжать. Домой Владимир Сергеевич вернулся в восемь часов вечера. Он прошел в комнату, затем на кухню, но везде было пусто и холодно. На столике около раковины стояли две чашки и тарелка, оставленные еще утром. Владимир Сергеевич вернулся в комнату и стал искать записку, которую, по его мнению, должна была оставить жена, в случае если бы решила куда-то уехать внезапно. Но записки не было. Больше того, все указывало на то, что, выйдя утром вместе с мужем, Людмила домой так и не вернулась. Владимир Сергеевич провел еще час в бездействии, взволнованно прохаживаясь по комнате, надеясь, что вдруг жена вот-вот вернется. Когда на часах было 21:10, он стал обзванивать всех знакомых,