Мягко стелет, подлец. И говорит-то всё слова правильные, такие, которые каждый услышать захочет. Да кто в ватаге Рарога откажется из находника неприкаянного вдруг сделаться едва не кметем? Да Владивой не был бы князем, если бы в предложении его не нашлось бы несколько подводных камней. А то и целая гора, такая, что и киль поломает в щепки, и борта в стороны размечет.
– Так чего ты хочешь, княже? Говори яснее. А то ведь я не на всякую дружбу соглашусь.
– Ты много по рекам ходишь. Знаешь их хорошо. Много лучше других. И сражаешься умело. А потому мне нужна дружина, та, которая русь прямо на воде остановить может, – пояснил князь. И взгляд свой холодный, серый, как озеро в ненастье, в конце припечатал.
И надо бы соглашаться немедля – так этот взгляд, суровый и ожидающий, говорил. Предупреждал, что дурить и кочевряжиться не стоит, иначе гостеприимство и терпение правителя могут обернуться немилостью вмиг. Но легко такие дела не решаются. Много было задумано на это лето, и путь далёкий – прочь из княжества Волоцкого был уже почти начат. Стало быть, ватажникам обяснять придётся. Да и такой малой дружиной, как пожелал назвать её князь, вряд ли можно долго гонять русинов. Потреплют, а там и замечать перестанут. Опасное это дело.
– Я не один по рекам хожу, – вновь заговорил Рарог после недолгого молчаливого раздумья. – Со мной много людей. И решать не только мне. Потому я так тебе скажу: ты меня отпустишь сейчас. А как сойдёт самое большое половодье, как соберу я остальных своих людей, тогда тебе своё слово скажу.
– Половодье сойдёт скоро. Я дам тебе время подумать, – голос князя взрезался острой сталью. Терпение его уже подходило к концу. – Но не слишком долго. И, если пропадёшь, пожелаешь спрятаться, то следующая наша встреча не будет доброй.
– Это смотря, как далеко убежать, – бросил Рарог, больше чтобы правителя позлить.
Всё нутро его сейчас противилось тому служить, кто уже прогнал его однажды, не посчитав достойным примкнуть к дружине и кметем назваться. Из-за тех дел, что его никак не касались, но достигли слуха и заставили отправить восвояси. Хоть и знал князь, что стрельцы лучше вряд ли найдутся среди его гридьбы. Сегодня это узнал и сам Рарог.
– Ты ведь не собака безродная, Измир, – напомнил Владивой о том, что Рарог хотел хоть на время забыть. Так было лучше, легче без нитей, которые тянули туда, где видеть его никто не хотел. – Есть у тебя и отец, и брат младший. Захочешь, чтобы с ними всё хорошо было – не убежишь.
Вот оно как…
– С того и надо было разговор начинать. Но я всё ж подумаю.
Князь кивнул было, отпуская Рарога. Но когда тот уж почти до двери общины дошёл, вдруг окликнул снова.
– И сказать ещё хочу, – помолчал, сжав губы и продолжил: – Ты к Грозе лучше и близко не подходи.
– А ты отец её разве, чтобы решать? – осклабился Рарог.
Ух, зацепило-то как, аж в груди что-то вспыхнуло