– Сейчас я определю его в новый дом и пойду седлать лошадь. Плату за комнату и пансион обещаю такую же, как за самого себя.
– Не стоит терять время, – серьезным тоном ответил гонцу корчмарь.
– Иди, седлай коня и поскорей отправляйся в дорогу. Быть может сейчас дорога каждая минута. А с птицей я и сам управлюсь не хуже тебя.
Гонец собирался было возразить, что ученый сокол это не то же, что домашний голубь, но не успел. Корчмарь издал горлом непонятный клокочущий звук, и сокол, о чудо, тут же взлетел на его предусмотрительно замотанную полотенцем руку.
– Иди, – настойчиво повторил корчмарь, и на этот раз гонец не посмел перечить.
Видимо, не так был прост пожилой хозяин корчмы, как показался ему сначала. Такому обращению с почтовой птицей даже он, гонец секретной службы короля с десятилетним стажем, не был обучен.
Отбросив сомнения, гонец опрометью бросился на конюшню. Не прошло и пяти минут, как он выскочил за ворота корчмы на гнедом коне и, поднимая тучи пыли, помчался в сторону Амелита.
Корчмарь, легонько прихрамывая, вошел в дом. Сокол смирно сидел на его руке, не делая даже попыток соскочить. Войдя в комнату гонца, Фадар посадил сокола в клетку. Бросив рассеянный взгляд на в беспорядке разбросанные вещи представителя тайной службы, корчмарь вышел, плотно притворив за собой дверь.
Вместо того чтобы подняться в свою комнату на второй этаж, он, бесшумно ступая, ушел в дальний конец коридора, где была лестница, ведущая вниз. Спустившись по ступенькам, он, также, не издав ни единого звука, извлек из кармана своей поношенной кожаной куртки большую связку ключей. На ощупь отыскав нужный, он отпер дверь в подвал.
Среди его работников бытовало мнение, что Фадар никому не доверяет ключей от нижних помещений из-за своей подозрительности и жадности. В подвале хранились съестные припасы и вина. И никто из челяди пожилого одинокого корчмаря не мог припомнить случая, чтобы кто-либо побывал в подвале без сопровождения хозяина.
Но сплетни о жадности корчмаря имели для своих оснований очень мало почвы. Жалование Фадар платил своим работникам исправно и даже в меру щедро. Да, собственно, он особенно и не переживал за копченые окорока и просмоленные бочонки с вином. Самые главные его ценности, о которых никто и подумать даже не мог, хранились в старом неказистом сундуке, стоявшем в дальнем углу помещения. В нем лежала старая посуда с дефектами. Кружки с отбитыми ручками, тарелки со сколами. То, что выбросить было жалко, а пригодиться могло только при внезапном наплыве постояльцев, которого отродясь здесь не случалось.
Там под фальшивым дном лежали главные драгоценности Фадара. Нет, это были не золотые монеты и украшения, отделанные драгоценными камнями. И не старинные свитки, покрытые письменами запретной магии. В видавший виды серый плащ был завернут полуторный меч в потертых кожаных ножнах и серебряный амулет.
Осторожно убрав из сундука старую посуду