«Кому нужны революции? – думала она. – Сколько зла! Сколько зла одной семье герцога! За что разрушили их счастье? Кому от этого польза? Liberté, égalité, fraternité… Свобода? Какая свобода, когда герцога ди Кастеланьоло убили за верность другой власти? Равенство? Приравнять князя к мужику, распевающему песни на пороге питейного дома? Купца к пастуху? Они равны? Но даже Господь не равнял мытаря с фарисеем! Моему предку, ратнику из крестьян, Феодору Чубарому Царь Алексей Михайлович пожаловал дворянство за отвагу в Польской войне. О его заслугах забыть? Если однажды кто скажет мне, что революция и цареубийство есть благо, – тот умер для меня!»
А герцог и герцогиня ди Кастеланьоло – кем будут они для потомков нынешних неаполитанцев? Врагами? Героями? Что будет записано в книгах? Кто диктует всеобщие исторические суждения, какой король не достоин оправдания, а какой правитель преследовал благие цели, губя свой народ? Судит человека Бог – но каждый живущий на свете человек становится для себе подобных каким-то. Не просто человеком – а каким-то человеком. А кто знает правду, какой он есть?
Так судил и Петербург. Судил всех. Судил и Екатерину Чубарову. С лёгкостью языки озвучивали то, что видели незрячие глаза. Из личных мнений складывались предубеждения. Герцог Раффаеле ди Кастеланьоло не знал этих предубеждений.
Глава IV
«Сколько я хотела бы сказать вам, сеньор Раффаеле!.. Если бы мне увидеть вас снова… Но когда вы посетите Нину и Петра Васильевича?»
Екатерина сидела на полу в библиотеке в светло-дымчатом перкалевом платье и рисовала карандашом на полотне. Срисовывала картинку из книжки. Канзу23 распалась на груди, из-под круглого гофрированного воротника выбился серебряный крестик.
На столе, на полу громоздились столпы книг. На полках зияли прорехи. Дверь скрипнула – до слуха донеслись суетливо-шаркающие шаги матери и чьи-то незнакомые твёрдые каблуки.
– Катя, почему ты не предупредила меня, что у нас будут гости?
За Александрой Павловной в дверях стоял герцог ди Кастеланьоло.
И вот он был – этот взгляд, который невозможно забыть! Холодный, пронизывающий взгляд Екатерины Чубаровой: с металлическими лучиками вокруг зениц широко распахнутых глаз.
Она не успела ни встать, ни сложить раскинутое полотно с карандашным наброском картинки.
– Простите за визит без приглашения, – Раффаеле улыбался знакомому пейзажу на раскрытой странице книги: залив и дымящий Везувий.
Екатерина поднялась с пола, оправила помятое платье:
– Мне следовало догадаться пригласить вас.
– Ты