Как же судьба собрала их вместе – шестерых поэтов, знакомых друг другу ещё до войны? Ответ прост, как истина: кровоточащая планета Земля превратилась в общее сердце этих шестерых. Всё остальное – лишь частности, детали.
«Моабитские тетради» Мусы Джалиля родились в центре борьбы двух непримиримых, казалось бы, или как ведалось до недавнего времени, идеологий – идеологии коммунизма и идеологии фашизма. Здесь разлетелся сноп искр от удара двух кремней. Достаточно их приблизить к человеческому сердцу, и оно ощутит настоящее данковское пламя. От такого пламени и под громадным напором любви и ненависти поэта, подобно превращению графита в алмаз под вулканическим жаром и давлением, смогли родиться настоящие алмазы – его стихотворения. А их на его же Отчизне, ради будущего которой он голову свою положил на плаху, осмелились объявить на весь мир только после кончины И. В. Сталина, хотя до того на Родину возвращены и переданы были уже по разным каналам две его тетрадки с ладонь, размером в сердце, и «затерянные» во всемогущем МГБ СССР. И лишь после того, когда бельгийцем Андре Тиммермансом была передана та самая тетрадь, знаменуемая в дальнейшем «Моабитскими», поэт Илья Френкель впервые перевёл на русский язык несколько стихотворений и издал в 1953 году на страницах «Литературной газеты», редактируемой Константином Симоновым. Ибо уже невозможно было содержать их в тюрьме безызвестности. Поэта можно обезглавить, а стихов его умертвить невозможно. Кровью написанное в крови не тонет. То, что в тогдашней в одной шестой части мира, именуемой СССР, Муса Джалиль был единственным, кому было присвоено в 1956 году звание Героя Советского Союза, а спустя год – в 1957 году – лауреата Ленинской премии в области литературы и искусства, не повторится уже никогда.
Они знали, что сильнее своих врагов. И честно выиграли единоборство. Их палачи стали проклятием человечества, они – его совестью. Им можно приписать слова Спартака, который сказал: «Я стану многими!» И они повторились в борьбе многих беззаветных бойцов за мир, свободу и демократию на земле, на своей родимой земле.
ҮКЕНМӘСЛЕК НАМУС
Көннәрдән бер көнне эре сөякле, ялга чыккан генералны хәтерләткән төп-төз гәүдәле бер ир-ат морҗасыннан чыккан аксыл төтен баганасы белән кышкы аяз күкне терәткән авыл йорты каршысына килеп туктады. Юка бозга кунган кырпак кардагы олтанлы киез итек эзләренә сак кына баса-баса, шушы ук йортның ырыс капкасына таба көянтә-чиләк аскан бер карчык кереп бара иде. Ир кеше аны шундук таныды да:
– Нәфисәү, чүгеп тор әле, – дип эндәште.
Карчык кеше, суын чайпалдырмаска тырышып, әкрен генә борылды. Шулай да һәр чиләгеннән берәр йотым суы, чайпалып, карны чылатты. Авыл тып-тын, кояшлы дөнья зур иде. Чиләкләр төбенә каткан