– Я попробую достать его оттуда, – сказал Астра и занёс руку над тьмой тьмущей. «На всё пойду, лишь бы предстать перед Агнией храбрецом, даже если мне очень страшно!» – подумал он.
– Давай-ка лучше я, – помешал ему погеройствовать Алатар. – Мой хвост будет ловчее твоих пальцев. Я туда весь не сунусь, не волнуйся, Астра, потому что, если сунусь, обратно уже не высунусь: дно сумки вымазано кракелюровой краской. Вы используете её для путешествий в пространстве. Куда ведёт эта сумка, у меня желания выяснять нет.
«Кракелюровая краска! Как я сразу не догадался!» – мысленно ударил себя по лбу Астра.
Алатар сел к рюкзаку спиной, повернув к нему морду, и сначала опустил во тьму тьмущую чёрный кончик хвоста. Тот растекался, будто на акварельный рисунок попала капля воды. Но боли тигр не чувствовал, он не чувствовал ничего, кроме укутывающих в себя дрожаний и лёгких покалываний. Алатар поддался неведомой силе, затягивающей его хвост в недра странного рюкзака. Упираясь лапами в пол, он не сводил взгляда с мерцающей отливом точки. Прищурив глаз и прикусив нижнюю губу, тигр поймал точку, обвившись вокруг неё тонкой ниточкой своего хвостика, и вытащил камешек. Хвостик приобрёл свой истинный размер хвоста. Алатар молча посмотрел на всех с видом победителя.
Репрева захватили одновременно два чувства – чёрная зависть к тигриному успеху и непреодолимое любопытство. Под сердитый крик Агнии он подбежал к сумке, встал на задние лапы и, набрав побольше воздуха в лёгкие, бросился вниз мордой в тьмущую тьму.
– Алатар, проверь, не застрял ли он там, – равнодушно сказала Агния, но в её равнодушии сквозила живая тревога.
Алатар кивнул, подошёл к Репреву, потрепал его за плечи, и спустя мгновение тот вытащил морду с выпученными глазами и отвисшей челюстью.
– Ну и что ты там увидел? – спросила Агния, со скрытой заботой осматривая сидящего вразвалку Репрева.
– Как бы так сказать… – стихшим, невыразительным голосом ответил Репрев, потерянным взглядом уставившись на рюкзак. – Как будто стою в поле, а вокруг – бескрайний ночной простор и ни одной звёздочки. Усы дрожат на ветру, но это не ветер. Точно не ветер. И тишина – давящая тишина и кладбищенский покой. Шерсть дыбом встаёт, но не со страху, а будто там всё наэлектризовано, что ли. Я пробовал там закричать, кто-нибудь меня слышал?
Все замотали головами: нет, не слышали.
– Ну как, носить будешь? – потешалась Агния.
– Сдался мне этот мешок! – буркнул Репрев. – Ещё, чего гляди, рухну в него.
Астра вернул рюкзак в объятия скелета и мечтательно затянул:
– В детстве я бы что угодно отдал за такой рюкзак, да за любой рюкзак: чтобы куча кармашков разных была и отделений, маленьких и очень маленьких, и больших, конечно, тоже. Я бы сложил в него все дорогие моему сердцу вещи: любимые книжки, игрушки, камушки! Да, камушки! Ох, как же я любил их собирать! Какие-то с крапинками, какие-то однотонные, но обязательно необычной