Малахитовый лес. Никита Олегович Горшкалев

утренняя роса, просвечивалось окружение, а за витражными крыльями всё, наоборот, размывалось и дрожало. За невидимой шкурой и за невидимыми костями, как в анатомическом театре, проглядывался каждый орган: в хрустальной груди билось большое, больше бычьего, сердце, а от него стеклянными трубками разрастались сосуды, раздувались и сдувались сотканные из жемчуга лёгкие, и наверняка, если бы существо не так давно отобедало, в кишках выставлялось бы на обозрение их содержимое. Существо спало или делало вид, что спит. Искатели, повидавшие на своём веку немало чудесных существ, с интересом и страхом разглядывали плакс-дракона, прячась друг другу за спины.

      – Мы должны разбудить его, – сказал Алатар, буравя плакс-дракона изумрудно-янтарными глазами.

      – А обойти никак? Он вроде без задних лап спит, – шёпотом спросил Репрев, выглядывая из-за Астры.

      – Плакс-дракон – ваше первое испытание, – ответил Алатар. – Первое испытание всегда одно для всех. Вы не можете пропустить его.

      – Почему ты раньше нам не сказал, что нас ждёт испытание? – шипящим шёпотом спросила Агния.

      – Не видел смысла, – спокойно ответил Алатар.

      – Чудесно… И в чём заключается испытание? Победить дракона?

      – Я не могу вам этого сказать.

      – Но почему?! – шипела Агния, она говорила уже почти своим обычным голосом.

      – Таков закон Зелёного коридора.

      – И как нам разбудить дракона? – спросил Астра.

      Алатар, пригнувшись к земле, крадущимся шагом подобрался к горе и запрыгнул на спину плакс-дракона, вонзив когти на задних лапах в основание драконьего хвоста, а передними лапами зацепился за крылья. Тигр сопел, прижимаясь выпяченной грудью и смятым в складках лбом к гладкой, но толстой коже. Но существо не просыпалось. Тогда тигр издал такой рык, что содрогнулись стены. Плакс-дракон дёрнул длинной безглазой мордой, расправил витражные крылья и сбросил с себя тигра, но тот, благодаря своей кошачьей сноровке, приземлился на все четыре лапы.

      – Кто это? – голос плакс-дракона проникал в нутро, отчего грудная клетка дрожала, а шерсть вставала дыбом. Ящерная, похожая на клин, морда, будто с заросшими глазницами, подозрительно уверенно указывала на остолбеневших искателей, а длинный лентовидный язык цвета жимолости щупал воздух.

      – Это я, последний из бенгардийцев, – сказал Алатар, вернувшись к искателям.

      – Зачем ты пробудил меня ото сна в столь ранний час? Или мир перевернулся и я проспал…

      – Нет, – не дал договорить последний из бенгардийцев, – во сне ты или в бодрствовании, ты точнее любых часов.

      – Ты кого-то привёл ко мне? – в бесстрастном голосе плакс-дракона шевельнулось удивление.

      – Да, я привёл к тебе новых искателей, – сказал Алатар и обернулся на них. – Но они не бенгардийцы.

      – Правда – нет такого события, которое не может случиться во Вселенной, – удивление плакс-дракона достигло своего предела. – Так ты привёл их ко мне на обед?

      – Эй,