– И что ты с ним делать будешь, воткнёшь его в своё гнездо, как прутик? – зубоскалил Репрев.
– Наши гнёзда не простые гнёзда. Во Вселенной каждый предмет имеет в себе искру. Мы питаемся этой искрой. С ней мы поддерживаем порядок вещей.
– Порядок? – переспросил Астра.
– Да, порядок, – ответил плакс-дракон. – Когда вы не наблюдаете какую-либо вещь, она стремится распасться на… скажем так, частицы. Когда вы наблюдаете вещь, мы заново собираем её из частиц. Но вы не видите нас, а мы видим вас. Мы призваны смягчать материальное существование мира. Мы способны одновременно быть в нескольких местах, способны путешествовать сквозь пространство, мы – космические швецы, мы ткём ткань бытия. Без нас ваш мир обречён на распад. Но есть у нас ещё одно предназначение, раскрыть которое пока мы не можем.
– У нас был уговор: я не трогаю тебя и твой вид, а ты не трогаешь меня и мои вещи, – прорычал Алатар.
– Был уговор, – согласился плакс-дракон. – Но их вещи – не твои вещи, – прошипел плакс-дракон.
– Сдаётся мне, зрение подводит тебя, – ухмыльнулся Алатар. – Присмотрись хорошенько. Тебе лучше других должно быть известно, как крепка моя незримая связь с новыми искателями, в том числе с фамильяром Умбриэлем. Мы не можем тебе его отдать.
Плакс-дракон поднял нос, словно пытаясь учуять ту незримую связь, про которую говорил Алатар, расправил широкие крылья, за которыми можно было без труда всем укрыться, высунул свой язык цвета жимолости – и тот всё вытягивался и вытягивался, пока в одну секунду не лопнул, испустив плотный чёрный туман. Послышались шумы, напоминающие какофонию расстроенного радиоприёмника, воздух накалился, стало невыносимо душно, а очертания пещеры и плакс-дракона растаяли, как лёд. Пространство, казалось, трескалось по швам, а из трещин бил ослепительный свет шариков-звёзд, жгучий и выпаривающий последнюю слезинку из глаз, смешанный с сочащимся мёртвым холодом. Но любопытство взяло верх, и Астра, щурясь, сумел рассмотреть планету – она протискивалась бочком через расщелины пространства: на ней зеленели леса и завивались кудрявые облака, расползались голубые реки. Но юный кинокефал не успел узнать, что это была за планета: всё прекратилось так же быстро, как началось, едва существо сложило за спиной крылья, и в тот же миг мир вернулся на круги своя.
– Да, я увидел, последний из бенгардийцев. Вас связывают незримые нити, старше вашего… знакомства.
– Мне одному интересно, что здесь только что произошло?! – воскликнул Репрев, упав хвостом на холодные камни.
– Не тебе одному, – отдышавшись, проговорила Агния.
– А можно ещё разочек? – возбуждённо спросил Умбра.
– Про какие связи вы говорите, Алатар? – спросил у него Астра, но тигр будто не слышал его, продолжая