Мимо горюющей девушки, витающей в воспоминаниях, проходили безразличные люди. Зал ожидания то затихал, то по нему прокатывались волны пассажиров с прибывших рейсов. Юмису вновь представила красавца-блондина, чтобы отвлечься от сухонького Каони. Ее воображаемый любовник на коленях требовал дать шанс этому городу.
«Чего ты ждешь, милашка? ― спросила она у самой себя. ― Никто к тебе не подкатит. Сознайся, ты никому не нужна и бежать тебе некуда. Нечего придумывать терапевтических мессий. Хочешь плакать? Реви в подушку. Охота жаловаться ― жалуйся своему отражению. Но если хочешь чего-то достичь ― работай на износ! Вытаскивай себя из дерьма своими наманикюренными ручками ― и вперед! Как там говорится? Оплакивая свое поражение, ничего не изменишь».
Возвращаясь в отель, она обдумывала дальнейшие действия. Во всем можно разглядеть возможности, если смотреть непредвзято. Что-то обязательно подвернется, что-то наверняка придумается.
На ресепшен ее ждал сюрприз. Робот передал сверток, в котором она обнаружила украденный золотой браслет и косметику. Пищевой батончик не вернули.
– От родственника, ― пояснил работник отеля.
– Какого родственника? ― рассмеялась Юмису.
– Этого молодой человек не уточнял.
– Он соврал!
– Сомневаюсь, ― возразил андроид, ― мы умеем распознавать ложь.
«А вот и возможность!» ― отходя от стойки, прикинула она.
На следующий день Юмису отправилась на поиски мальчишки. Она приехала на остров Кымджонсан, славящийся пересохшими каскадами рисовых полей, и обошла его захолустья на северо-востоке ― идеальное место для беспризорников. Голая и безжизненная оконечность острова представляла собой последствия апокалипсиса. Заброшенные постройки, размытые дороги, покосившиеся столбы, гулкие колодцы теплотрасс, вывернутые из анатомированной земли трубы. Побережье