Увлеченная новостями, она не заметила, как через патиолу к ней в комнату вошел высокий, плечистый мужчина в куртке, из-под капюшона которой горели синие глаза. Он не позвонил, а просто шагнул сквозь голограмму двери и с каменным лицом навис над ней.
– Вы из полиции? ― встрепенулась Юмису.
– Серж. Не узнала?
– Ты?
Он сбросил куртку, благодаря которой казался раза в два больше, и небрежно накрыл ею прикроватную тумбочку. По-хозяйски оглядел помещение.
Это действительно тот пятнадцатилетний беспризорник с пустынной оконечности Кымджонсана, но выглядел он совсем иначе и значительно старше.
– Замуж собралась? ― усмехнулся он, глядя на платье, распятое на кровати. Уже с порога он обратился к ней на «ты», а его голос и повадки изменились до неузнаваемости.
– Ты обещал, что вы никого пальцем не тронете! А это как понимать?
На экране ховеркары18 спецслужб кружились вокруг полуразрушенной высотки. Площадь Моря Дирака была оцеплена. Толпа зевак и представителей СМИ обступила прилегающие тротуары.
– При чем здесь взорванное здание и мы?
– Послушай, что говорят, ― Юмису включила звук.
– Тогда в 2314 году был задержан индивид с архаичными биологическими потребностями. Субъект с ярко выраженными признаками маскулинной идентичности сознался в серии терактов, направленных на дестабилизацию политического курса Республики…
Серж выключил звук.
– СМИ вытащат новости столетней давности и будут очернять нас, пока общество не потребует репрессий. Знакомые методы! Мы похитить-то никого не можем. И вообще, как теракт помог бы в освобождении моего отца?
– Не знаю, не знаю, ― заладила Юмису. Доводы ей показались разумными, но ситуация ― страшной. ― На Йонджегу полно полиции. Думаю, сейчас не самый лучший момент для похищения. ― Окончание фразы она произнесла полушепотом.
– Наоборот! У полиции дел по горло, им не до нас. Да и как такую красивую, хрупкую девушку можно в чем-то заподозрить? Разве что в нехватке общения с мужчиной. ― Он шагнул в ее сторону и спрятал руки в задние карманы брюк, обезоруживая контуры точеного торса под тесной футболкой.
– Тебе пятнадцать.
– Мне девятнадцать, ― сознался он. Кадык подскочил, как взволнованное сердце девушки, и опустился синхронно с ее стыдливым взглядом.
– Нельзя, ― пролепетала она, не понимая, что имеет в виду.
– Почему? ― Его бровь вопросительно изогнулась, словно темно-бархатистая тесьма на нижнем белье.
– Там центр перекрыт, ― нашлась она.
– Ресторан в другом районе.
– Да, но…
Раздался мягкий звонок, оборвавший на полуслове уже слетевшую было с губ отговорку.
– Романтический