Поездка взволновала и отвлекла, дав возможность переосмыслить свое положение.
По прошествии недели со дня приезда в ненавистную Республику, где сочность красок выцвела до пастельных тонов, и даже листья генно-модифицированных деревьев были тошнотворно-салатовых оттенков, где версии языков менялись чаще, чем любовники в ее бурной молодости, а аббревиатура БДСМ означала «Биохимический Департамент Структурированного Моделирования», ― и вот, после этой бесполезной недели в Пусане, Юмису, терзаемая бездействием, встала перед выбором: уезжать или начать действовать ― сделать смелый шаг, не допуская брак (тут она ужаснулась певучей приставучестью корейских лозунгов). До сих пор она не нашла ни единомышленников, ни спонсоров, а социальные сети, где все делились по коллективам и профессиональным группам, в которых пестрели «ставь класс, если у вас сто дней переработки» или «лайк, если пропустил отпуск», не оправдали ожиданий. Денег на дорогостоящую рекламу не было. Вопреки сложностям, она отважилась действовать в одиночку и заказала целую кипу ярких анимационных буклетов. Она раздавала их на центральных улицах, но работа осложнялась тем, что Пусан был разодран на множество мелких и крупных островов, из-за чего приходилось много передвигаться. Еще не будучи столицей, прибрежный город, окруженный холмами, облюбовал низины дельты реки Нактонган. Мировой океан, подпитываемый талыми водами ледяных пустынь Гренландии и Антарктики, поглощал один за другим прибрежные города. Жители Пусана поднимались на возвышенности, которые постепенно отделялись в независимые участки суши ― каждый со своим центром и субкультурой. Юмису не пыталась запомнить названия десятков разрозненных клочков земли ― ей было некогда: форум приближался, конференц-зал забронирован, речи написаны, а она, распространяя листовки, продолжала безрезультатно метаться из одного района в другой. Люди брезгливо брали прокламации с движущимися картинками и всплывающим текстом: «Разве они заслужили такую жизнь?». А потом она находила результаты своего труда в ближайших мусорных корзинах. Вытаскивала, разглаживала и раздавала провокационные листовки по второму, третьему, десятому кругу. «Даже если до адресата дойдет сотая доля, я соберу целый зал», ― рассуждала она.
– Пожалуйста, не проходите мимо, ― молила она прохожих, стоя под лезвиями дождя, когда зонтики царапали лицо, а холодные ливневые потоки полоскали ей ноги. ― Это очень важно, ― перекрикивала она штормовой ветер, задувающий с Японского моря. ― Приходите, будет интересно, ― убеждала она очередь в бар, навязывая замусоленные листовки. С утра и до позднего вечера носилась она по бесконечным плазам, улочкам и подворотням. Дело шло медленно.
Время пролетело незаметно ― пятое апреля вступило в свои права.
Юмису