Девушка долго-долго сверлила Сардана взглядом, затем зачерпнула ладошкой немного воды и умылась.
– Договорились, – сказала она. – Поотрываю, а потом заберу штаны.
Сардан неловко улыбнулся.
Девушка опять зачерпнула было воды, но остановилась, посмотрела настороженно на эту странную улыбку, потом на воду, медленно просачивающуюся сквозь пальцы, потом опять на музыканта. Тот, избегая ее взгляда, заулыбался и уставился в кружок неба наверху.
Девушка вскочила, выбросила воду из ладони и стала быстро-быстро тереть пальцами о штанину, мигом спохватилась и вытерла руку досуха о волосы музыканта. Ее звали Ашаяти.
Глава 3
Вскоре после полудня они заглянули в крошечную лавку артели музыкантов, спрятавшуюся в тени высоченного даришанского храма. Сардан заменил сломанные инструменты, побитые баночки с мазями, одежду, одеяла, добавил скромный комплект походной утвари (тарелка, миниатюрная сковородка, складывающаяся кружка и пара приборов), которой, впрочем, никогда не пользовался, взял в набор футляр с ратирангом, потому что посчитал, что он может пригодится в новом деле, оставил большой и тяжелый гаюдун, в надобности которого на этот раз не был уверен, и написал короткий путаный отчет о последних событиях, читая который, управляющий местным филиалом артели хватался за голову от бесчисленности грамматических ошибок. Затем все же посидели полчаса на постоялом дворе, съели яичницу с салом, в которой Сардан не смог найти ни одного яйца, а Ашаяти закатила скандал из-за вонючего пива. Выйдя наружу, музыкант внезапно обнаружил в себе желание «заглянуть к девочкам», но резкий удар в пах оказался весомым доводом против этого незапланированного похода. Ашаяти заскочила на минуту в свою бывшую комнату – пришлось лезть через второй этаж, потому что вокруг кабака по-прежнему наматывал круги взбешенный хозяин, чинивший окна. Она выбралась на крышу с крошечным свертком личных вещей, луком и колчаном, перескочила на другой дом и сиганула вниз. Получилось вроде бы и ловко, но, прыгая, она подвернула ногу и на землю рухнула как сбитая птица.
Сардан ждал возвращения Ашаяти под навесом старинной гончарной мастерской и слушал доносившуюся с соседней улицы музыку. Играли две цитры, а аккомпанировал им какой-то небольшой ударный инструмент с глуховатым звуком. Барабаны были нехарактерны для музыки Веренгорда и окружавших его земель, местные музыканты избегали их использовать, а слушатели, нарвавшись на заезжие из дальних стран коллективы, полные ударных инструментов, спешили убраться подальше, считая эти молотилки действующим на нервы шумом. Поэтому доносившаяся сейчас до слуха Сардана музыка казалось слепленной из плохо сочетающихся ингредиентов, неловкой, как неловок первый в жизни шаг. Времена меняются. Меняются постоянно и стоит их уловить на мгновение, как они пропадают навсегда. И этот старинный, увитый плющом город когда-то был совсем другим. И зеленые его цветущие улочки – лишь мгновение вечности. Что будет дальше? Откроешь глаза – а перед тобой руины…
Сардан и Ашаяти с трудом пробрались сквозь Княжьи Ворота, где толпилась и толкалась орда караванщиков – стражники не успевали досматривать