– Ну посиди с нами, Аши, чего ты носишься?! – засюсюкал лысый мужчина с катастрофически смятой бородой. – Посиди с нами, вот я для тебя уже на коленях место занял.
Девушка нервно выхватила руку, в глазах мелькнула кровавая ярость. Затем она одернулась, преобразилась, кажется – вот-вот заплачет. А караванщики не унимались.
– Ашаяти, прости меня виселица, где мои блины? Я седеть начинаю.
– Аши, курочка моя, скажи лучше – где мои поцелуи? Полчаса назад заказывал!
Сардану показалось, что девушка сейчас в обморок упадет. Она перехватила его взгляд, поняла, что он что-то хочет – и двинулась между столиков. А он и сам растерялся – не хотелось доводить несчастную.
Она грубо переступила через валяющееся тело, а то вздрогнуло, скрючилось и ухватило ее за ногу липкой рукой.
– Хрясь! Поймал, – заметил Пержо.
Девушка взвизгнула, отпрыгнула, выскочила из слабой хватки.
– Пержо, не пачкай девушку, – попросил кто-то из пьяниц.
Она подошла к Сардану взвинченная, бледная, ладони собраны в кулаки и непонятно – или сейчас рухнет без сознания, или убежит, или плюнет в нос.
– Что-то еще? – спросила она, ища в Сардане поддержку.
– Извините, каша холодная, – ляпнул тот и осекся тотчас.
Нужно было соврать! Подбодрить! Проглотить эту кашу деревянную, вылить под стол ячменное…
Девушка изменилась. Не резко, не в один миг, а постепенно и, можно сказать, – закономерно. Покраснела помидором. Глаза налились кровью. Челюсти сжались. Зубы заскрипели. Ладони собрались в кулаки. Внезапно она схватила стол, за которым сидел этот раздражающий музыкант, и с какой-то невообразимой легкостью подбросила его в воздух. Тарелка с кашей врезалась музыканту в лицо, пиво брызнуло на стены. Стол подлетел, ударился в оконную раму, будто хотел с перепугу выскочить наружу, но формой не вышел, не пролез в отверстие. Зазвенело, посыпалось стекло мелкой крошкой.
Сардан не успел еще ничего сообразить, а девушка уже схватила его за грудки, встряхнула, как пустой, бесформенный мешок, и принялась лупить по вымазанной в каше морде. Раз, второй, решила – слишком слабо, для третьего замахнулась так, что чуть ли не через весь кабак кулак пронесла.
– Бунт на борту! – заревел кто-то из пьяниц.
Двое, трое или все разом – в свалке тел не разобрать – бросились в потасовку, схватили бешеную за пояс, попытались оттащить от растерянной жертвы.
– Аши, не буянь!
– За руки ее! Уймись, дура!
Хотели навалиться на девушку всей толпой, но не тут-то было! Она ловко выкрутилась, выскользнула, змеясь как вода из ладоней, взметнулась в воздух и невероятным двойным ударом в полете отбросила сразу нескольких нападавших. Остальные разом отхлынули, почуяли недоброе. Девушка снова подскочила, перекувыркнулась в воздухе и коленями приземлилась кому-то куда-то. Раздался то ли вскрик, то