Корнилов сел и, что странно, бой действительно стал его понемногу захватывать – по крошке от песчинки. При ближайшем рассмотрении Тайсоном, как мстящим всем и за все воплощением былинной традиции, оказался невысокий негр с весьма крупной шеей и много чего поясняющим взглядом. Правда, бой, который Николай Воляев назвал классным, закончился неожиданно скоро: соперник Тайсона – негр с гораздо более основательным ростом – допустил черную перчатку к своей черной голове и видимо зря. «Это у него прическа или меховая шапка? Признает ли он истинность слов Оригена, сказавшего, что и звезды впадают в грех? Вечность безумна, под кленом резвятся психопаты, она все-таки вертится… она это женщина… подо мной, не подо мной, но она вертится» – под затихшим на полу высоким негром в следующие несколько недель простыни уже никто не помнет.
Николай Воляев был в восторге:
– Нет, ты видел?! Никуда не отходил?! Я этот бой уже раз в десятый смотрю и меня все так же вставляет!
Кубок с отравой за удовольствие твое подниму, доспехи тела моего для впуска яда задеру – лишь бы тебя от счастья перекашивать не переставало.
– А Тайсон во всех десяти разах победил? – спросил Корнилов. – Высокому ни разу ни подфартило?
– Очень смешно, Корнилов, очень. Да, братец, до охренения… А если без шуток, тебе понравилось?
– Довольно занимательно.
Испытывающе посмотрев на Корнилова, Николай Воляев заговорил с гнусавым придыханием, словно бы пытаясь пополнить его чем-то воистину сокровенным:
– Слушай, а ты сам не хотел бы заняться боксом? В нашем институте ты первый специалист по бабам и, как ты сам говоришь, холодной водке под теплой луной, но у нас в институте еще и боксерская секция есть. Я туда уже три года хожу: тренер у нас ну просто отпадный дядька, настоящий профи – как что-нибудь объяснит, покажет, так и не поймешь в здравом ли он уме. Ну, что скажешь?
– Бокс – это наслаждение для избранных.
– …?
– Но вообще-то свободного времени у меня навалом.
– Все, Корнилов, заметано! Тренировка у нас как раз завтра – не сомневайся, ты мужик крепкий, тебя на ней до смерти не забьют. Придешь?
Встав у защищающего крепость и широкого глубинами рва, можно попробовать преодолеть его с помощью верности дорожного посоха, или перекинуть на манер моста – сам мост поднят и, несмотря на призрачность исходящей от тебя угрозы, ни за что не опустится – или разбежаться и рискнуть использовать его в качестве фиберглассового шеста. Но и тут, и там ты только решительно подавишь произрастающие на дне колючки. Захлебываясь в грязевом потоке собственных матерных слов. Выгодно отличаясь лишь от детоубийц.
– Придешь? – настаивая на получении ответа, спросил Воляев.
– Как Господь к своему обелиску: с дорогим венком и весь в бинтах.
– Не вздумай, Корнилов, меня разубеждать – я это понял в том смысле, что ты согласен. А сейчас пойдем к цыпам. Они нас, наверно, уже заждались.
Нет, Воляев – это исключается и без