– Но ведь это же главная книга!
– Ну, и что с того?
Старик уже напрягал Корнилова своей дремучей зацикленностью: ну, вознамерилось тебе растить в себе голову; и потребность есть и не лень – так расти, систем же сколько угодно: повиси подобно самопронзенному копьем Одину на дереве Иггдрасиль, одержимо попрыгай через скакалку радуги, хибинских шишек, в конце концов, покури. А он все скребется в окошко проваленной явки.
– Очень жаль, что у вас нет этой книги, – с досадой пробормотал старик, – свою-то я в туалете полностью извел… У вас ее совсем нет?
– У меня ничего нет.
– Совсем ничего?
Разрешение на переживание за меня еще не получил, а говорит грустно, где-то уже с надрывом: лишнее, дедушка – унижающе лишнее.
– Лапша есть, – ответил Корнилов.
– Угостите?
А старик не прост, здраво рассортировал: Бардо Тхедол и паранойя вместе, а чужая лапша отдельно: «накормите меня своим, потому что мое и ваше для меня рознь».
Ладно, не жалко.
– Заходите. – Корнилов гостеприимно шевельнулся в освобождении прохода. – Ботинок можете не снимать.
– Но на мне нет ботинок.
– Вижу.
Невольно крякнув, старик по-православному, справа-налево, перекрестился плевками.
– Понял вас, – сказал он, – не все, но куда клоните. Вы подразумевали астральный план?
Планировал ли несчастный сирота Эдвард Тич прославиться на всю Атлантику под берущим судьбу на абордаж адским никнэймом «Черная борода»? Догадывался ли он, что его отрубленная голова будет венчать бушприт настигшего его «Генри»? Планировал ли догадываться? Подразумевал ли так кончить?…
– Никакого плана, – ответил Корнилов, – у меня нет. Ни генерального, ни астрального, ни чтобы раскумариться. У меня только лапша есть – упаковок пять где-то осталось. Не хотите, не ешьте.
– Почему не хочу? Лапша, между прочим, очень духовная пища. Медитативная.
Медитировать натощак для него, конечно, неприемлемо. Бесчеловечно это для него – что? как? чего нам ждать- бесчеловечную человечность. Ее.
– Даже так? – наигранно удивился Корнилов. – А вы в курсе, что она еще от голода помогает?
– Я об этом, разумеется, слышал. Но был бы не против убедиться на личном опыте – все в той же манере, как я убедился в том, что желающий спать с малолетними всего лишь извращенец, а залезающий под юбку к старухе уже эстет – на личном опыте я убеждался и в другом, а в отношении лапши я бы убедился…
– В отношении нее мы будем убеждаться на кухне. – Корнилов немного улыбнулся. – Прошу.
Сравнял с собой он и луну
И Млечный путь, и рык совы
Но простонал: «Я не приму
Сравнять с землей мои костры
В душе моей они коптят
А я даю им имена
Одно с надеждой, что простят
Мне все прыжки с того моста
Откуда прыгал,