– Стоит набрать воды, мои запасы почти кончились. У вас есть бурдюк?
– Только большая фляга, – качнул головой Мальстен. – Пока что полная.
Аэлин кивнула.
– Хорошо. Я быстро. Внимательно смотрите вокруг. Если заметите что-то подозрительное, дайте знать, – тоном командира сказала она.
Мальстен улыбнулся уголком рта. У Аэлин Дэвери органично выходило принимать командование, в этом она была похожа на отца. Хотя в отличие от дочери Грэг Дэвери мог делать это, находясь в до комичности не способствующем тому положении.
Воспоминания агрессивными арканами набросились на шею Мальстена и потянули его за собой, однако усилием воли ему удалось сбросить их. Он не хотел сейчас думать о Грэге, а в особенности не хотел предполагать, что с ним стало.
Вскоре Аэлин вернулась. Она подкралась совсем неслышно, и Мальстен мысленно отругал себя за несобранность. Приблизься к нему так же тихо кто угодно другой, он не успел бы среагировать. Приходилось признать, что бессонная ночь сказывалась на нем сильнее, чем он думал.
– В лесу темно, хоть глаз коли, – сообщила Аэлин. Впервые с момента схватки с преследователями в Прите она осознанно заговорила не полушепотом. – Дальше идти в такую темень просто нельзя. Предлагаю остановиться здесь на ночлег. Согласны? Если за нами и есть хвост, вряд ли наемники смогут сейчас читать следы. К тому же велик риск упасть и переломать себе все кости.
Мальстен коротко кивнул, опуская заплечную сумку на землю. Аэлин оценивающе посмотрела на его с трудом угадываемый в темноте силуэт.
– А в Прите вы показались мне более разговорчивым, – хмыкнула она. Мальстен не ответил, до нее долетел лишь его глубокий вздох, который она расценила как терпеливый. – Этот человек… Петер Адони… он был вашим близким другом?
Мальстен ненадолго задумался.
– Нет. По правде говоря, я не очень хорошо его знал, хотя о его смерти сожалею. Никто не заслуживает так умереть.
– Он погиб быстро, – заметила Аэлин, хотя сама понимала, что вряд ли такое утешение могло бы по-настоящему кого-то устроить. Она слышала такие. Ей – не помогало.
– Он погиб случайно. Потому что оказался не в то время и не в том месте, – мрачно сказал Мальстен, чем на некоторое время парализовал способность Аэлин вести разговор.
Темнота не была ей союзником в сложном процессе изучения притского кукольника. Аэлин пыталась хоть как-то охарактеризовать его, понять, с кем имеет дело, но у нее это пока не получалось. Больше всего в нем впечатлял взгляд – каким-то образом он сочетал в себе холодную отстраненность и колкую пронзительность. Так может смотреть либо тот, кто до глубины души сопереживает собеседнику, либо тот, кому на него наплевать. Мальстен Ормонт из Прита весь был похож на этот взгляд.
– Не подумайте, что мне не жаль его, – нарушила тишину Аэлин и почувствовала себя глуповато. – Понимаю, от той, кто чуть не вспорол