– Подойдите ко мне, дети северных берегов. Слушай меня, предводитель далекого племени! Трое мужчин, выбранных в жертву Богине, уйдут с нами. Через несколько дней они будут возвращены на борт драккара, а вместе с ними доставят пищу и воду, необходимую для вашего путешествия. – Илгмар скользнула пальцами по рукояти меча. – Однако, я должна быть уверена в безопасности своего народа. Пусть идущие с нами принесут клятву, нарушить которую не смеет ни один норвей.
Ореховые глаза впились в лицо конунга.
– Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты – вождь и потому я хочу, чтобы ты первый принес клятву на мече. А потом – твои воины.
У Тора перехватило дыхание. Только не это! Откуда эти дикие кошки могли узнать про клятву?! Как они могли проведать о единственном обряде, нарушения которого не смел допустить ни один норвей? Можно было забыть обо всем: о кровном родстве, о клятвах в любви и верности. Но, переступив обряд на мече, любой из сынов Вотана вычеркивал себя из рядов тех, кто имел право называть себя воином. Никто не приютит клятвопреступника у своего очага, не предложит пищи и крова. Зато любой встречный может убить его, как собаку, ибо воин, предавший свой меч, недостоин топтать эту землю.
Двенадцать пар внимательных глаз следили за действиями седобородого конунга, ожидая исполнения приказа. Северянин понял, что отвертеться не удастся. Этим бестиям известно об обычаях норвеев едва ли не больше, чем ему самому! А их способности к наваждениям?! Если всего лишь одна амазонка в багровом хитоне смогла превратить бесстрашных воителей в стадо покорных ягнят, то, что будет, если все эти ведьмы объединятся против горстки его людей? Очень может случиться, что мореходы просто-напросто перебьют друг друга, искренне веря в то, что сражаются с демонами и чудовищами. Скрипнув зубами и мысленно пообещав собственными руками вырвать язык тому, кто проговорился о клятве, Тор потянул из-за пояса тяжелый заслуженный меч. Вслед за ним обнажили клинки трое молодых детей Вотана. Всем собравшимся, неожиданно пришла в голову одна и та же спасительная мысль, словно услужливо подсказанная кем-то. В конце концов, вовсе не обязательно рассказывать, домашним, какой выкуп пришлось им платить за право оставить потомство в далекой суровой земле. Кто мешает сказать,