Но благим пожелания не суждено было сбыться. Лодка прошла лишь половину расстояния от корабля до берега, как вдруг перед самым носом Рагнара, стоявшего на носу, в прозрачную воду залива с пением вошли несколько стрел. Тор не смог уловить, откуда стреляли, линия берега по-прежнему оставалась пустынной. Находившиеся на плоту переглянулись, Скар сказал что-то, властно задрав подбородок. И вертлявое судно, не меняя скорости, продолжило движение к берегу. Через пару гребков, однако, норвеям пришлось бросить весла и остановиться. Вокруг лодки с завидной точностью вспенились бурунчики воды, взбаламученной упавшими стрелами. Словно старательный художник очертил круг из точек, расставив их на одинаковом расстоянии друг от друга. Головы старших воинов повернулись в сторону Скара, а Рагнар и Унтар завертелись, оглядываясь на драккар. Глаза новичков беспокойно сновали по палубе, отыскивая среди соплеменников грозную фигуру Тора. Скар вновь резко взмахнул рукой в направлении берега. Не приученые к послушанию Монту и Торвальд что-то отвечали ему, указывая на корабль. Унтар и Рагнар, слишком молодые, чтобы участвовать в споре, молча переводили глаза с предводителя на двух старших воинов. Скар достал длинный меч, видимо, пригрозив расправиться с непокорным на месте, и гребцы вновь схватились за весла. Однако не успели непросохшие лопасти коснуться поверхности воды, как все шкуры, из которых был связан плот, ощетинились древками стрел. Тор понял – это последнее предупреждение стражей берега. За неповиновением последует расстрел гребцов. Хозяева песчаного пляжа были не намерены выпускать на свой берег незваных гостей. Он поднес к губам рог и коротко протрубил сигнал возвращения. Несколькими взмахами весел викинги развернули свой плот и направились под спасительную охрану "Зверя".
Глаза всех мужчин были прикованы к движению лодки, уходившей на безопасное расстояние от берега. А когда плот достиг расстояния, недостижимого для стрел, кто-то поднял глаза на далекий заманчивый пляж. Поднял и застыл с раскрытым ртом. Неизвестно откуда на линии обрыва, что темнел над полоской песка, появилась шеренга всадников. Словно высеченные из бронзы, застыли одинаковые темно-гнедые кони в серебристой сбруе. Неподвижно сидели на их спинах наездники, странно похожие один на другого. Черно-серебряные доспехи были непривычны: облегающий панцирь, короткие металлические пластины, прикрывавшие ноги до середины бедер. Из-за плеч всадников выглядывали кончики луков и сверкавшие лезвия копий. У бедра каждого покоился меч, а голени ног оплетали ремни серебристых сандалий. Ничего похожего на седла, которыми пользовались сами норвеи и жители Гардарики, не было и в помине. Спины коней были покрыты шкурами, перехваченными широким кожаным ремнем, уходящим под брюхо. Солнце ярко сверкало, дробясь на серебристой насечке невиданных шлемов. Не рогатые, как у сынов Вотана, не похожие на луковицы шлемы русичей, не чалмы, как у пришельцев с Востока. Вдоль поверхности шлема