Душит Материнское Сердце. Он только сейчас обращает внимание, какую тягость доставляет родной амулет: вот почему в последние дни дышалось особенно трудно. Гномья цепочка обхватила раздавшуюся шею и вот-вот начнет резать горло.
Все один к одному. Его предает даже самое дорогое, последняя связь с прошлой жизнью, с собой-человеком, с домом, с Элле… Уоллас с трудом пропихивает кончик когтя под металлические звенья цепочки, оттягивает и всасывает тухлый воздух сквозь сжатые зубы.
В его жизни происходит только плохое. Он словно камень, что сорвался с вершины. Больше не верит, что валуны да ухабы остановят падение. Его лишь пинают, ускоряя полет. С каждым разом их удары больнее, сколы глубже, движение в бездну не остановить.
– Олас. – Засунув руки в карманы, через двор спешит мрачный Им. Холодает, поверх неизменной рубахи с закатанными рукавами трактирщик накинул жилет из драного бурого меха, а шею шерстяным платком утеплил. На ногах у него разношенные башмаки и до колен шерстяные обмотки.
Уоллас внимательно смотрит на того, к кому привык относиться с почтением. Кому он искренне верил. Трактирщик в последнее время смурной. Рассеянный и будто бродит мыслями где-то не здесь.
Значит, как скота решил придержать на убой? Снова давит цепочка, и Уоллас с живостью представляет кухонный тесак, что вскрывает его бычью шею. Потом труп выродка кладут в сарай на мороз. Из мяса с костями всю зиму варят хлебалово.
– Че стоишь?! Ты мне нужен. – Раздраженно рявкает светлый. Замечает увязку в руках.
Уоллас молча протягивает трупики птиц. Он все равно не сможет их съесть, горло передавило тисками. Хозяин кивает, без лишних слов забирая добычу:
Идем.
Уоллас послушно плетется за Имом в сторону хлева.
– Вот, – выплевывает Им. – Мерзавец убился.
Сердце Уолласа сгребает ледяная рука.
Вода в корыте густо-красная, как ягодное варенье. Рядом он видит скорчившуюся фигуру. Голова хья лежит на краю, мертвое лицо умиротворенное, кажется, тот прикорнул, облокотившись на выступ скотной поилки. Все редкие краски в воду стекли, лицо будто слеплено из прошлогоднего снега. На нем только тени да желтоватые синяки.
Уоллас поднимает глаза на трактирщика.
– Ладно. Все равно он был бесполезным. Так и не получилось его навострить. Спасибо, что сам издох, хоть не пришлось убивать. Нам лишний рот здесь не нужен. – Вздыхает Им. – Олас, выброси тело в болото.
С этими словами хозяин уходит в сторону кухни. Наверное, связку бегунков Черенку передать. Проводив трактирщика взглядом, Уоллас рушится рядом с хья на колени. Глина под ним влажно, голодно хлюпает. Стоят последние относительно теплые дни. Скоро земля насквозь промерзнет, заледенеет и до весны превратится в подобие камня.
Сгорбившись, он долго смотрит на хья. Руки калеки утонули в красной воде, вспоротые от локтей до запястий. Они очень похожи, этот мертвец и Уоллас, отщепенцы