– Не лез бы ты в чужие дела, Черные Руки. – Цедит непривычное прозвище Гойске, первый эльф, использующий обозначение цвета. – Говорят, это дурная примета.
Но темный все сводит до простого смешка:
– Дурная примета людских баб убивать. – Поднимается. – Так мы с тобой все решили?
Гойске безмолвно встает, кивком подзывая невольника.
Тихо. Кажется, тишину можно делить по частям и раскладывать на тарелки. Магда смотрит под ноги, а Уоллас уставился в туманную даль между сараями, словно надеясь, что оттуда вновь кто-то появится, поднеся большое лукошко с ответами.
– Хочешь дать в морду? – Помолчав, прямо интересуется Магда.
– Вот еще. – Через силу пожимает плечами Уоллас. – Это тебя не изменит.
Эльф со вздохом стягивает капюшон. Ткань сползает на плечи, обнажив череп с клочками черных волос, такими драными, что местами просвечивает его смуглая кожа.
– Им обрил. – Поясняет Магда, по-прежнему глядя под ноги. Его огрызки ушей жалко жмутся к затылку.
– Так ты теперь раб?! – Отшатывается Уоллас.
Темный зыркает исподлобья:
– Думаешь, я че-нибудь понимаю? Он запер меня где-то в середине болота, туда хрен доберешься еще. Это далеко за «У Тохто», честное слово, ушатаешься глину месить. Меня бы там, наверное, никогда не нашли. Посадил в сарае на цепь, – собственно, так я остатки лета провел. А вчера пришел в говно пьяный, расковал и велел выметаться прочь из Камней. – Магда рывком обнимает себя руками, пальцы сжимаются на локтях так, что на грязных костяшках проступают светлые пятна. На тощей расписной шее осталась ссадина от ошейника.
«Все-таки попытался», – понимает Уоллас. Им попробовал удержать ветер в узде, или что он там думал затеять. Может, хотел себе душу вернуть.
В мыслях та же отравленная тишина, что стоит сейчас в Лунных Камнях. Она разливается как Вода по весне и заполняет все до лысой макушки. Думать и решать сложно.
– Дай мне хлеб, – срывается с губ Уолласа. Он вздрагивает от удивления, как будто еду потребовал кто-то другой.
Моргнув, эльф лезет под безрукавку. Без споров кладет оборвыш лепешки в протянутую ладонь. Хлеб согрелся, впитав тепло тела.
Уоллас как болван пялится на жратву. Зачем отнял у доходяги горбушку?
А Магда вдруг резко садится. Прямо в ноги обессилено опускается. Вытирает запястьем испарину, на коже остаются грязные полосы. Эльф смотрит Уолласу куда-то в колени:
– Случайно наткнулся на Рау, тоже вчера. Гойске-то мой давний знакомец. Старый хрыч поделился кой-чем интересным: до ушлых ушей дошли слухи о караване, который движется с Запада. Там два нхарга и вроде как пара матерых людских мужиков. Видать, не из пужливой породы, потому что без светлых в Лесу, конечно, беда. Наверняка двух нхаргов видели только в Устье Руки. Потом