Отъезжающие заняли места в вагонах, паровоз дал протяжный гудок, оповещая всю Смычку, вплоть до привокзальной территории, о своем отъезде из Нижнеруднинска. Между путями остались стоять два капитана, старшина и четверо бойцов с винтовками и автоматами.
12
Пошли вторые сутки, как поезд покинул Нижнеруднинск. Он шел по просторам России, то выжимая из своего железного нутра все силы, шумно стуча колесами на стыках рельс и рассеивая за собой клубы дыма, то выстаивая на железнодорожных узлах, подолгу дожидаясь заветной команды: «Путь открыт!».
Все тридцать шесть, а точнее, тридцать восемь человек, если считать еще и сопровождающих, оказались размещенными в одном вагоне, примыкающем непосредственно к локомотиву. Последний вагон шел порожним. Только лейтенант Одареев да Алексей знали о том, что там хранилось стрелковое оружие.
Сразу вооружать отправляемых на фронт штрафников поостереглись. Но оружие прихватили. И часть обмундирования, которое тоже находилось там же, во втором вагоне.
Над поездом обрывками синело небо, то тут, то там проглядывавшее сквозь рваные облака. Изредка землю баловало своим нечастым появлением солнце. Тогда загорались нежной зеленью поля и луга, рассыпались серебром поверхности речушек и озерец, исчезали таинственность и непроглядность густых лесов.
И чем скорее приближался поезд к конечному пункту своего следования, тем больше ощущались и нетерпение, и тревога среди вынужденных его пассажиров. Все томились ожиданием неизвестного будущего. Что оно несет, каким оно будет? Сутки назад разговоры в вагоне имели непринужденный, развлекательный характер: звучали из разных уст смешные и часто непристойные мужские анекдоты, забавные байки, правдоподобные, но затейливые истории, вызывавшие всеобщий смех и оживленные обсуждения. А сейчас разговоры стали много тише, охватывали только небольшие группы слушателей и рассказчиков. И темы этих разговоров отражали неуклонно приближающуюся боевую реальность.
– Я говорю дружку, Алехе, значит, – это рассказывает двум своим напарникам рядовой Махота, тот самый «не дезертир», что выступал в строю перед вагонами, – ну, че ты трясешься! Выкинь, говорю, глупые мысли из башки. В бой надо, говорю, идти без этого, говорю… Без всяких надумок ненужных в голове. А ты трясешься, говорю… Убьют, боюсь… Не надо об этих вещах думать вообще, а то точняк кокнут.
– Ну и точно, – Махота прокашлялся в кулак. – Командир закричал: «За мной, вперед!». Рота поднялась в атаку… Ну и Леха, понятно, тоже «Ура!» кричал. Но недолго. Зацепило