– Странно, – председатель вдруг улыбнулся, – я впервые получаю такое непонятное предписание, прямо военная тайна какая-то, надо разбираться. – Он тут же вызвал помощника и дал ему поручение выяснить, что к чему.
А у меня нехорошее предчувствие шевельнулось. «Вот тебе и вся перспектива – пакеты, кабинеты, тепленькое место, – подумалось с иронией. – Тут что-то другое». Молча вышел я из кабинета и снова сел на тот же диван, дожидаться результатов проверки. Думы, предположения…
С полчаса угадывал я свой возможный предел, но все мимо. Оказалось, что за всей той неизвестностью стояло управление исправительно-трудовых учреждений, говоря проще – областная контора зэковских колоний. Это оно давало заказ на молодого специалиста. Вот почему не расшифровывалось в распределительном листе ни место назначения, ни учреждение – тогда эти службы, по понятным причинам, считались засекреченными.
Вот так влип! Настроение у меня и вовсе опустилось едва ли не на самую низкую отметку – думалось о чем-то более весомом, приближенным к государственным или хотя бы к областным интересам, а выходило нечто стороннее, выпирающее из этих направлений, как шило из мешка. Невольно накатились мысли: «А не махнуть ли мне назад, в Приреченск? Ведь не привлекут же за это, не посадят, а все остальное пережить можно?..» Но мысли мыслями, а мной, как роботом, руководило закрепленное с детства чувство ответственности, и я, пересаживаясь с одного автобуса на другой, двигался к нужному мне учреждению. В конце концов я нашел его и, пообщавшись со строгой охраной, не без робости отворил дверь кабинета начальника отдела кадров. Полноватая женщина подняла на меня хмурый взгляд и, кивнув на приветствие, сухо спросила:
– Что у вас?
– Вот. – Я протянул паспорт и предписание.
Снова минуты затаенных волнений, разлет мыслей.
А лицо суровой женщины вдруг оживилось.
– Нам такие специалисты вот так нужны! – Она провела рукой по горлу. – Выбирай – или в поселок Нарт за полярным кругом, в колонию особого режима, или в Северск, в двенадцатую.
Какие колонии? Какие поселки? Непонятно! Сжалось сердечко от горьких догадок.
– Вон карта на стене, – будто издалека, донесся до меня голос начальницы. – Можешь посмотреть, где это, а то что-то ты в лице изменился. Забоялся, наверно? Еще бы! Из таких краев да в сибирскую глушь. Но это на первых порах. Потом еще и радоваться будешь…
Не ответил я ей ничего – и к карте. Отыскал эти точки и, почти не колеблясь, выбрал Нарт. Во-первых, он находится на железной дороге, идущей через северный Урал в европейскую Россию: катись себе хоть в Москву, хоть в Ленинград, хоть домой – в Приреченск, или еще ближе – на малую родину, а это немаловажно. Во-вторых, некой романтикой на меня повеяло: Нарт, Салехард, Ямал…
По