Забравшись на деревянный помост, Ведунья вздёрнула голову вверх и закричала:
– Лель и Масленица! Вы пришли к нам, и через седмицу ночь будет становиться короче, а день длиннее! Девицы, начинайте заклички!
Ничего не видящие, девушки волновались. Первой сделала шаг вперёд Котя. Сдёрнула с головы плат, взмахнула им и запела высоким тонким голосом:
– Лето, лето красное! Приди, лето с радостью, с великою милостью: со льном высоким, с корнем глубоким, с просом обильным, с хлебным колосом сильным!
– Приди-и-и! – Подхватили песню все стоящие в Священной Роще и подняли руки вверх, быстро трепеща ладонями.
Второй сделала шаг вперёд Василиса. Сняв с головы серую шерстяную тряпку, она запела, выставив вперёд руку с печеньем-жаворонком на ладони:
– Жаворонки, жавороночки! Прилетите к нам, принесите нам лето теплое, унесите зиму холодную. Нам холодная зима надоскучила, руки, ноги поморозила, живот до хребта довела. А теперь жаворонки, лето красное вернут! Радость солнышка принесут, дадут тепло и любовь!
И все жители деревни, и гости, снова подняли вверх руки и гораздо сильнее затрепетали ладонями, изображая крылышки мелкой птички:
– Жавронки-и-и!
На руках звенели браслеты с оберегами и бубенцами. Радостные переливы разносились над поляной, над рощей, и дальше, над ледяной рекой.
С наибольшим вниманием за песней Василисы следили её мать Годислава и Святослав. Он, как и все, повторял вслед за нею древние слова заклички Лета.
В Роще шумели, не слыша тонкой песни невидимого в небе над снежным полем первого жаворонка.
Третьей выступила Тереслава. Скинув с головы плат, подняла голову к небу и запела таким сильным, глубоким голосом, что перестали петь птицы.
– Лето, лето, вылазь из подклета! А ты, зима, иди отсюда с сугробами высокими, с сосульками мокрыми! А ты, лето, иди сюда, – с сохой, с бороной, с кобылой здоровой! Лето теплое, лето щедрое, хлебородное!
Ведунья с удовольствием слушала заклички. Она вышла впереди девиц, поклонилась князьям и повернулась к народу.
– Началась Масленица! Первый блин Комам, хозяевам леса!
– Наконец-то, хозяин леса проснулся! – закричали женщины.
Трое мужиков, давно сыгравшихся на посиделках, все из деревни Непорово, задудели хороводную песню, их супруги затрещали трещотками. Пока основное действо не началось, Ведунья подскочила к котлу и снова перемешала длинным половником кашу-кутью.
Из глубины Священной Рощи, топая по тропинке в окружении детей, разодетых в старые полушубки, вывороченные мехом наружу и в портах с яркими заплатами, шел, переваливаясь, упитанный Жур, ряженый в медвежью шкуру и в вычищенной медвежьей