(Хромой и гордый англичанин,
Я ныне жму титана руку:
Поэт поэтом дорожит!
Хоть нет сейчас тебя под солнцем
И нет среди друзей за пиром,
Как нет тебя среди подруг,
Но ты живёшь в сердцах достойных,
Кто слово в дело предваряет
И жизнь стремится изменить.
Ты жил средь нас, грозе подобно,
Подобно ветру, был мятежный…
Друзья, я так же мог бы жить…
Он не хотел искать покоя,
Когда волной восстали греки,
Не смог на месте усидеть
И, коль в стихах воспел свободу,
Ушёл за Грецию сражаться
И… от простуды там почил…
Он покорил тогда Европу
Холодным мрачным эгоизмом,
Но так себя и не нашёл.
Не помогли «Часы досуга»,
С них начались его исканья,
И стал бессилен Дон-Жуан.
Поэт владел великой силой,
Что не страшили неудобства
И неприятности судьбы.
Во все душевные движенья,
Что управляют человеком,
Он проникал своим умом,
Пронзал сердечные пределы,
Все страсти, тайные стремленья,
Что мог словами рассказать.
Бесцельно странствовал по свету,
Но жизнь такая надоела,
Решил приют найти в строках,
Где звук страданья, настроенья,
По большей части составляли
Основу творчества его.
А люди света не ценили
Его достоинство таланта
И клеветали на него.
Тогда людей стал ненавидеть,
Стал презирать ухмылки света
И осыпать огнём острот.
Как жрец минутных наслаждений,
Маэстро чувственных иллюзий,
Он с тихой грустью вспоминал
О прошлом счастье человека,
Когда имел годами раньше,
И выражал свою тоску.
Она вселенское пространство
Своим эфиром охватило,
Чтоб нотой скорби зазвучать.
Прогнал с позором интересы
Своей блистательной эпохи,
Того же общества, где стал —
Где стал поэтом не за деньги,
Не за уменье прогибаться,
Но за умение мечтать.
Он, как источник, был открытым
И был прекрасным, как поляна, —
Блажен незлобивый поэт,
Который делится судьбою,
Который пишет не для званий,
Но для рачительной души.
Для той души, что ценит мудрость,
В делах и в жизни – разуменье
Превыше золота земли,
Поскольку жить нельзя иначе.
Блажен поэт, пути хранящий —
Дороги света и любви —
И бескорыстно