Спринтерский забег подростка остановил громкий рев.
Плакала его сестра Ольга, который Семен, не глядя, "удачно" попал вилами прямо в голову. Подросток оцепенел.... Он, не в силах пошевелиться, с ужасом смотрел на русую голову сестры, по которой уже покатилась вниз тонкая красная струйка.
– Убил! – истошно заверещал чей-то бабий голос.
Первым от общего шока оправился отчим.
Он подбежал в падчерице, подхватил вилы, упавшие к её ногам…
…Ударов по телу Сёмка не ощущал. Все дальнейшее он видел как в тумане. Белый черешок вил, раз за разом вздымавшийся над его головой.... Злое материно лицо.... Сестру Ольгу с белым тюрбаном на голове....
…Внезапно пришла боль. Отчим, "увлекшись" процессом наказания, сломал об пасынка толстый черенок деревянного "трезубца".
Вместе с болью подросток обрел способность двигаться. Он увернулся от очередного удара обломком черешка, метнулся в сторону болота, поросшего высокой травой....
Отчим за Сёмкой в болото не побежал....
В деревню подросток не пошел: знал, что вездесущие остроглазые сестры Голдобины его заметят и обязательно расскажут от этом отчиму.
Семка ночевал за окраиной села в одной из больших желтых соломенных куч, оставленных комбайном после уборки овса; наутро, набравших храбрости, пришел в дом бабушки Натальи – разведать обстановку. В то, что Ольга погибла по его вине, верить не хотелось.
– А.... Пришел.... – бабушка его матери Сёмку не очень жаловала из-за его пакостливого нрава. Бабушка любила Сёмкину мать – свою старшую внучку.
А Сёмку она просто терпела, как "бесплатное приложение" к любимой внучке. – Жива Ольга! Шурка сказала, что ничего серьезного. Голова не пробита. Кожу на голове она зашила. Тебе крупно повезло, что вилы были деревянные, а не железные. Лёня тебя прибил бы". – сказала она со сдержанной неприязнью.
Мужа любимой внучки Наталья Ивановна не жаловала.
После этого случая у "Лёни" развязались руки.
Он снова стал бить Сёмку за прегрешения – имевшие место и вымышленные. Материл, угрожал, оскорблял....
С этого дня в жизнь Семёна снова вернулся страх.
Находиться дома, с отчимом, сестрой и матерью – людьми, которые его открыто ненавидели – было очень сложно.
И Сёмка стал уходить в тайгу. Иногда – вместе с Женькой Городиловым.
В тайге было хорошо....
Несильный ветер едва заметно колыхал верхушки высоченных пихт и осин, откуда-то издалека доносилась слабая барабанная дробь дятла, добывающего себе прокорм из тела зараженного личинками дерева…
В тайге было тихо и спокойно. И главное – в тайге не было "Лёни".
Своего ружья у подростка не было, однако в соседней