За дом хозяева ввиду срочности продажи попросили всего тысячу четыреста рублей.
Мать убедила гражданского мужа, что большую часть денег она найдет.
А у матери слова никогда не расходились с делом....
…Едва прозвенел последний школьный звонок, мать погрузила Семёна и Ольгу в поезд и повезла в Яново, к своей бабушке Наталье.
Семёну и Ольге "баба Наташа" приходилась уже прабабушкой....
Мать оставила детей на попеченье бабушки, а сама поехала в Семипалатинск, где у неё был в собственности небольшой дом, и довольно быстро и удачно продала его за семьсот рублей.
Узнав о грядущей покупке любимой внучкой Людмилой нового жилья, ей неплохо помогла бабушка Наталья. Она за пятьсот полновесных советских рублей продала хорошую дойную корову и тёлку; всю вырученную сумму передала внучке – "на дом".
Недостающие двести рублей добавил отец "Лёни" – дед Сергей....
Лето для мальчика пролетело незаметно. К сентябрю третьеклассник Семён немного вытянулся, загорел....
Осенью в доме – недостроенном пока – можно было жить всей семьей. Жить и понемногу доделывать изнутри.
В новом жилище своего места для ночного отдыха у Семёна по-прежнему не было.
Детская кроватка младшего братишки стала ему сильно мала.
Выросшие на бабушкиных творогах и сметанах ноги забавно торчали из прутьев кровати-клетки, когда Семен засыпал и вытягивался во всю длину своего худого тела.
Отношение отчима к Сёмке за лето изменилось кардинально.
"Лёня" больше не бил пасынка ремнем. Теперь он каждый день "угощал" Сёмку кулаками. Бил по голове, по спине, по рукам.... Бил, куда попадала его тяжелая мужская рука....
Если годом раньше, до переезда в новый дом, у Семёна бывали "разгрузочные дни" – времена, когда "Лёня" был снисходителен к нему, то теперь тумаки сыпались на мальчишку каждый день, без перерывов и выходных.
Мать пыталась заступиться за старшего сына, однако всякий раз наталкивалась на "железобетонный" аргумент гражданского мужа: – Я, что, этот дом для твоих е…ушат покупал?" Под "е…ушатами" имелись в виду Семен и – Ольга, которой исполнилось семь лет и которая тоже пошла в школу.
Поменялось отношение к Семёну и со стороны "тёток" – родных и двоюродных сестер "Лёни". "Тётки" его больше не жалели, сверлили неприязненными взглядами тщедушную фигурку мальчишки, о чем-то перешептывались за спиной....
Жить и находиться в доме из круглых и гладких бревен становилось непереносимо.
Сёмен стал "пропадать". После окончания уроков и группы продленного дня он, не заходя домой, прямо со школьным портфелем уходил куда глаза глядят.
Чаще всего его глаза "глядели" на дальние холмы, что подальше от дома; на каменный карьер, в котором время от времени бухали взрывы.
Сёмка