Вмиг все стадо с шумом и с фырканьем бросилось в сторону. В это мгновение грянул выстрел. Одно из животных грохнулось на землю.
В руках у Дерcу дымилась винтовка. Еще несколько секунд в лесу был слышен треск ломаемых сучьев, затем все стихло.
Кабан, обитающий в Уссурийском крае, достигает двухсот девяноста килограммов веса и двух метров длины. Животное это относится к бугорчатозубым, но кроме коренных зубов самцы вооружены еще острыми клыками, которые с возрастом увеличиваются, загибаются назад и достигают длины двадцать сантиметров. Так как кабан любит тереться о стволы елей, кедров и пихт, жесткая щетина его бывает часто запачкана смолой. Осенью во время холодов он валяется в грязи. От этого к щетине его примерзает вода; сосульки все увеличиваются и образуют иногда такой толстый слой льда, что он служит помехой движениям животного.
Область распространения диких свиней в Уссурийском крае тесно связана с распространением кедра, ореха, лещины и дуба. Животное это чрезвычайно подвижное и сильное. Оно прекрасно видит, отлично слышит и имеет хорошее обоняние. Будучи ранен, кабан становится весьма опасен. Беда неразумному охотнику, который без мер предосторожности вздумает подойти к подранку. В этих случаях кабан ложится на свой след, головой в сторону преследователя. Завидев человека, он с такой стремительностью бросается на него, что последний нередко не успевает даже приставить приклад ружья в плечо и выстрелить.
Кабан, убитый гольдом, оказался двухгодовалой свиньей, я спросил старика, почему он не стрелял секача.
– Его старый люди, – сказал он про кабана с клыками. – Его худо кушай, мяса мало-мало пахнет.
Меня поразило, что Дерcу кабанов называет «людьми». Я спросил его об этом.
– Его все равно люди, – подтвердил он, – только рубашка другой. Обмани понимай, сердись понимай, кругом понимай. Все равно как люди!..
Для меня стало ясно. Воззрения на природу этого первобытного человека были анимистические, и потому все окружающее он очеловечивал.
Дерcу наскоро освежевал убитого кабана, взвалил его к себе на плечи, и мы пошли к дому. Через час мы были уже на биваке.
В китайских фанзах было тесно и дымно, поэтому я решил лечь спать на открытом воздухе вместе с Дерcу.
– Моя думай, – сказал он, поглядывая на небо, – ночью тепло будет, завтра вечером – дождь!..
Я долго не мог уснуть. Всю ночь мне мерещилась кабанья морда с раздутыми ноздрями. Ничего другого, кроме этих ноздрей, я не видел. Они казались мне маленькими точками. Потом вдруг увеличились в размерах. Это была уже не голова кабана, а гора и ноздри – пещеры, и будто в пещерах опять кабаны с такими же дыроватыми мордами.
Странно устроен человеческий мозг. Из впечатлений целого дня, из множества разнородных явлений и тысячи предметов, которые всюду