Впереди стояли старейшины – человек пять, все с обритыми бородами и висячими усами, длинные волосы у всех были заплетены в две косы по сторонам лица. Шапки с округлым верхом были оторочены мехом только с трех сторон – по бокам и сзади, а спереди оставалось свободное место, украшенное узорами из бронзовой проволоки, спиралек и даже бубенчиков. Их льняные рубахи лишнее были покрашены в разные цвета и вышиты красными нитями, а около шеи украшены цветной плетеной тесьмой. На тканых поясах висели связки оберегов и бронзовых бубенчиков, мечи в кожаных ножнах, а за пояс у каждого было засунуто по паре увесистых дубинок.
– Вон Жирга. – Ольгимонт незаметно показал Белотуру на одного из них – мужчину лет тридцати с суровым и замкнутым лицом. Впрочем, замкнутым и чуть презрительным выражением все эти лица были схожи между собой, и Белотур вспомнил рассказы о том, что «дикая голядь» потому и зовется дикой, что общаться со словенами отказывается.
А потом Ольгимонт вышел вперед, положил одну руку на пояс, а другую на рукоять меча и спросил:
– Кто вы такие и что здесь делаете? – Будто и не рассказывал только что Белотуру все то, что могло служить ответом на эти вопросы.
Он обратился к голяди на ее собственном языке, так что Белотур почти ничего не понял, но сам догадался, о чем идет речь.
– Я – Жиргас, сын Тарвиласа, а со мной мои родичи, – надменно отозвался голядский воевода. – А кто ты такой?
Белотур не сомневался, что эти люди знают Ольгимонта не хуже, чем он знает их, тем не менее сын княгини Колпиты назвал свое имя, перечислил своих спутников, умолчав только о Дивляне, и снова спросил:
– Что вы здесь делаете? Что заставило вас покинуть свои угодья?
– Мы не покидаем свои угодья, находясь в этих местах. Мои предки владели этими землями еще тогда, когда здесь не было ни одного криевса13, и ты об этом знаешь.
– А ты знаешь, что времена сильно изменились. Теперь все эти земли принадлежат моему отцу, князю Громолюду. И те, кто находится на его землях, должны признавать его власть. Уж не затем ли вы здесь появились, чтобы поднести дары моему отцу?
– Мы готовы предложить союз твоему отцу, как ты называешь князя криевсов. Хотя все у нас помнят, что твоим отцом на самом деле был знатный муж по имени Минтарас, сын Скиргайлы.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я забыл свой род? – Ольгимонт, побледнев, сделал шаг вперед и сжал рукоять меча.
Белотур с беспокойством переводил взгляд с одного собеседника на другого: он не понимал, о чем они говорят, но видел, что дружбой в их речах и не пахнет.
– Я хочу лишь сказать, что ты мог бы рассчитывать на положение лучше,