Ахмет натянуто улыбнулся.
– Все нормально, джигит. Все нормально, – он поднял руки ладонями наружу, словно собираясь показать фокус. Ладони были белыми, с четкими глубокими линиями. – Это не проблема, две секунды.
Он повернулся к двери, стукнул костяшкой указательного пальца: «та-та-татата». И, снова покосившись на Жорину сумку, пошел обратно. Жора глянул на Леночку: может, она что-то понимает? Леночка хлопала своими детскими синими глазами, она ни черта не понимала.
– В чем дело, эй!.. – крикнул Жора вдогонку проводнику.
Ахмет даже не оглянулся, он подошел к «титану», стал копаться там. И вдруг внутри купе щелкнул замок, и молодой женский голос произнес:
– Входите, уже все готово.
Чистая правда. Все было готово, причем в самом лучшем виде. Столик у окна покрывала явно не казенной белизны скатерть, три сверкающих дорожных прибора выстроились равнобедренным треугольником, в середке высилась литровая башня из стекла и водки под названием «Дынная специальная», рядом примостились две бутылки «Рижского», на которых можно было расписываться пальцем, как на январском окне; на блюде дымился усыпанный укропом и красным перцем поджаристый цыпленок.
И в довершение ко всему – какая-то девушка, чьи длинные ноги едва помещались под столиком, сидела и улыбалась Жоре и Леночке так, что можно было сосчитать все ее зубы, включая зуб мудрости. Из одежды на девушке были только босоножки и короткий белый передник размером с пионерский галстук.
– Привет, – сказала она, – я думала, вы уже не придете. Меня зовут Инга. Хау ду ю ду. Как здоровье? Кто работал, кто устал, час обеденный настал. Будьте, как дома, в общем.
Жора и Леночка опустились на сиденье. Девушка, не гася улыбки, встала, прошла к двери и закрыла ее на защелку. Жора обнаружил на ягодицах косые полоски от резинок трусов, скинутых, видимо, лишь несколько минут назад.
– Вы, наверное, перепутали номер купе, – подала охрипший голос Леночка Лозовская. Она была в красных пятнах, как лошадь в яблоках.
Жора чуть не помер.
– У меня отличная память на цифры, деточка, – весело ответила Инга. – Прошу за стол. Без разговоров.
Она профессионально наполнила рюмки, не пролив ни капли. Когда поезд тряхнуло на стрелке, Инга слегка расставила ноги для устойчивости и, оглянувшись, одарила Жору улыбкой с обложки порнографического издания.
– Вот цыпленок, вот нож, – сказала она. – Я могла бы разделать его сама, но у мужчин, как я слышала, это получается лучше.
Еще одна улыбка, как кадр из «Филиппинских дрыгалок».
Жора встал.
– Я пойду вымою руки… – Леночка тоже поднялась.
– Здесь туалет не работает, – сказала Инга, показывая на стену. – Если только в другом вагоне.
– Ничего, хорошо.
Когда Леночка вышла, Инга снова закрыла дверь и вихляющей походкой вернулась к Жоре. Край стола как раз оказался на уровне еле прикрытого передником