Обычные ругательства здесь не годились.
Шуба трижды вслух повторил киргизское «анансыгин», но легче от этого не стало. Он присел на корточки и прислонился спиной к теплой шершавой стене. Высоко над его головой, там, где обычно висело беспощадное степное солнце, сейчас ровным светом горели электронные часы. Пять минут первого. Вокруг Шубы заклубилось облачко специфического запаха, который появляется после недели пешего пути через Чилихинскую степь. Сам Шуба давно перестал обращать внимание на всякие запахи, и Кафан, который стоял рядом, даже не поморщился. Они привыкли.
– Я бы сейчас собственную ногу съел, – сказал Шуба.
– Ну и дурак, – ответил Кафан.
– Пошли, хоть по беляшу возьмем в буфете. Курево уже не лезет. Так и сдохнем здесь сидючи.
– Не сдохнешь. Через пять минут будем сидеть в чистом купе, Шуба. на чистой постели.
Будем пить водку «Смирнов», и красивая девушка будет подавать нам горячего цыпленка-гриль. Цыпленка будешь жрать, ишак. Понял?
– Пока что я ни хрена не вижу. Ни цыпленка, ни девушки, ни чистого купе, – огрызнулся Шуба. – Где этот придурок шляется?
Кафан обернулся, еще раз ощупал глазами жидкий людской поток на привокзальной площади. Усмехнулся.
– Появится, не переживай. Иначе.
Кафан не договорил, что будет иначе. Зачем слова? Он присел на корточки рядом с Шубой и стал ждать.
У обоих «степных курьеров» были темные, кореженные ветром и солнцем лица, руки – как угольные лопаты. Одеты Шуба и Кафан в шерстяные тренировочные костюмы неизвестной просвещенному миру фирмы «абибас», пропитанные пылью, потом и ночной росой. Шуба на полголовы выше, но жидковат. Кафан – кривоногий крепыш, его огромные плечи без всякого перехода вырастают в голову с чрезмерно развитыми скулами.
Они четвертый сезон горбатят на хозяина, Шуба и Кафан. Работа простая: берешь товар на ферме Зиги Эсанбаева, затерянной где-то южнее станицы Новопокровская и севернее Кропоткина, взваливаешь рюкзачок на плечи и тайными тропками через Чилихинскую степь – пошел, пошел. Идешь. Кругом сухая мертвынь, ночью волки, днем солнце, злое, как гиперболоид инженера Гарина – не убежишь от него и не спрячешься. Вот так идешь целую неделю и молишься про себя этому инженеру в шляпе, чтобы пощадил, дал товар доставить до места; идешь все время, почти без сна и отдыха, потому что воду и жратву приходится брать в обрез, чтобы лишних полкило товара вместилось в рюкзак. А еще – разъезды. Каждую весну и лето краевое управление МВД объявляет операцию «Мак», менты гоняют по степи на «уазах», постреливают по курьерам из автоматов, зарабатывают себе премии и погоны.
А потом выходишь еле живой в город, сидишь на вокзале, дрожишь, ждешь, пока какая-нибудь «шестерка» не принесет билет на поезд. В поезде уже легче, там у хозяина свои проводники, правда, каждый раз новые. Ничего, запхнешь товар в тайничок в уборной, отдыхаешь до самого Мурманска, поглядываешь одним глазком,