Девушка покраснела, хотела что-то ответить, но передумала. Она отложила книгу в сторону и включила экран монитора.
– Назовите еще раз номер поезда.
– Что? – лицо за окошком болезненно дернулось.
Кассирша заметила, что подбородок молодого человека блестит от слюны.
– Какой поезд? – спросила она.
– Мурманский, я сказал! Мурманский, елки-палки! Сто восемьдесят три! Шестой вагон! Места с тридцать шестого по сороковое! Шевелись скорее, корова!
Девушка покраснела еще больше, молча отстучала запрос, запнулась, сделала ошибку и снова перебрала все сначала. Пока компьютер переваривал информацию, она смотрела на черный экран и ловила там свой испуганный напряженный взгляд. Этот парень больной, наверное, или сумасшедший. Может, дежурного вызвать – на всякий случай?
Слова «запрос принят» последний раз мигнули и исчезли, на экране появилась таблица. Девушка удивленно покосилась на жирный ноль в графе «места/купе».
– Подождите, – она вдруг наморщила лоб, потом посмотрела на часы. – Но ведь. Ведь я только что продала билеты на четыре места в шестом вагоне.
Кассир в третий раз послала запрос, и компьютер снова выдал ноль.
– Вы опоздали, молодой человек. Поезд прибыл на станцию в пятнадцать минут второго. Вам следовало прийти в это время.
– Что ты сказала?
Бледное лицо за окошком вытянулось и застыло. Вирус смотрел на девушку, словно получил пулю в живот.
– Проверь еще раз, – сказал он тихо.
– Я уже проверяла. Ваши места проданы, молодой человек, повторяю вам, буквально только что подходили парень с девушкой, они взяли все четыре места, они.
Вирус молча размахнулся и врезал кулаком по стеклу.
В правом кармане джинсов – приятная упругость сложенного вдвое билета. В сумке тихо булькает арманьяк тридцать девятого года, и край тяжелой бутылки при каждом шаге врезается в Жорино бедро. Жора не сбавлял шаг, надеясь, что эта дура Лозовская в конце концов отстанет от него. Она плетется в нескольких метрах позади, длинные темные волосы распущены, правое колено расцарапано, глаза, как у Настасьи Кински в «Людях-кошках». Таксисты с квадратными рожами, кучкующиеся на перроне, недвусмысленно пялятся на Леночку, провожают взглядами, кто-то сказал негромко:
– Может, отвезти тебя домой, красотка?
Ну дура. О, Боже! Дурища. Жора дошел до третьего вагона, резко затормозил и развернулся кругом. Леночка едва не влепилась головой в его грудную клетку.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – он старался говорить спокойно, честно старался, только все равно получалось очень громко.
Леночка сложила руки за спиной, как школьница, смотрит куда-то вбок.
– Ну и что. Я все равно поеду с тобой, – завела она старую песню.
– Двадцать минут второго, дура ты! Мыльница!.. Уже ночь! Тебе сколько лет? Твой папан сейчас обшаривает кусты в Октябрьском парке, маман пьет валидол и лезет