Грязные, голодные, завшивленные, в обносках солдаты постепенно привыкают жить в грязи и холоде, стойко переносить тягости, от одной мысли о которых у тыловиков всё внутри переворачивается, привыкают к собственной ничтожности, к усмешкам со стороны тыловиков, к постоянной опасности, артобстрелам, бомбёжкам, нелепым приказам, страданиям и смерти.
А на дворе 1942-й, август месяц. Или июль? Может и июль, сути это не меняет. Немец, конечно, уже не тот, что в 1941-м, не такой наглый, но всё равно очень уверенный в себе и хорошо вооружённый. Он уже не устраивает себе выходные по воскресеньям с музыкой (раньше, говорят, немцы уже с обеда в субботу прекращали воевать, с их стороны можно было слышать патефоны, радостный смех, иногда они даже в футбол играть принимались, ну ничего гады не боялись), но по привычке воюют по расписанию и по установленному порядку. Утром подъём, завтрак, потом поковыряются в зубах и открывай, Маруся, занавес, начинается представление. Сперва прилетит пара десятков пикировщиков, отбомбятся, отстреляются из пулемётов, потом артиллерия с полчасика постреляет, потом с десяток танков, а за ними пехота, засучив рукава… Те из наших, кто умудрился выжить после такой увертюры, оглохшие и побитые по щелям и траншеям лежат, головы поднять не могут, винтовки разбросало и землёй засыпало, пулемёты в хлам… Кто в плен, кого немцы добьют, чтоб не мучился, или потому что попытался сопротивление оказать. Только сил у них теперь уже меньше, чем год назад, и потому далеко они обычно не идут. Так, продырявят нашу оборону, окружат пару дивизий и начинают их прессовать, а наши в это время резервы подгонят, дыру заткнут, фронт выровняют, и всё повторяется на новых рубежах. А где-то даже удаётся и отогнать супостата ценой больших потерь, после чего генералы и полковники радостно вешают на грудь очередные блестяшки.
Итак, лейтенант по возрасту был молод и не училище закончил, а краткосрочные офицерские курсы, но офицером считался в батальоне опытным и потому ему поручали самую тяжёлую и неблагодарную работу. Ночной бросок? Вывести солдат по карте к такой-то деревне и утром ей овладеть, пока немцы не проснулись? – Вторая рота. Пересечь шоссе, занять оборону на перекрестке дорог и устроить там засаду? – Опять вторая. Занять самый опасный участок обороны, где ни кустов, ни бугров, всё как на ладони, стреляй – не хочу? – Снова она. И никогда никакой похвалы, всё как должное, да ещё обматерят с ног до головы:
– Долго возитесь! Почему связного не прислал? Почему дальше не пошёл? Что значит приказа не было? А сам ты своей башкой думать не привык? Она тебе зачем – пилотку носить? Поднимай бойцов и через час доложишь мне о взятии деревни! Что, подступы не разведаны? А ты разведай! Пошли бойцов, засеки где у немцев пулемёты, обойди их с тыла! Мне тебя что, учить всякой ерунде? Сам соображать должен! Патронов мало? А о чём ты раньше думал? Я что, тебе патроны подносить должен? Знаю, что у тебя пулемётов