– Что?
Хмурый взгляд прорезает лоб Друза.
– Око Судии – это глаз нерожденного… Глаз, который наблюдает с позиции бога.
На их пути открылась расселина: склон, который доставляет их в неглубокий овраг. Они следуют за ручьем, который журчит вдоль своих извилистых берегов, – вода прозрачная, но кажется черной из-за царящего вокруг мрака. Чудовищные вязы опоясывают насыпи, их корни, словно огромные кулаки, вцепились в землю. Ручей раздвинул деревья достаточно далеко друг от друга, чтобы Мимара могла разглядеть белое небо сквозь щели в кронах деревьев. Кое-где его блуждающий ход прогрызал норы под деревьями. Артель ныряет под упавшими через овраг деревьями, похожими на каменных китов.
– Но у меня было… было это… сколько себя помню, – пытается объяснить девушка.
– Именно это я и имею в виду, – говорит Акхеймион, и его голос звучит слишком странно – как если бы он принимал близко к сердцу выдуманные причины.
Он хмурится – выражение, которое Мимара находит ужасно милым на его старом лице с лохматыми бровями.
– Но там, где речь идет о Той Стороне, всегда возникают сложности. Там все происходит не так, как здесь… – добавляет он.
– Загадки! Почему ты постоянно мучаешь меня загадками?
– Я просто говорю, что в каком-то смысле твоя жизнь уже прожита – для бога или богов, то есть…
– Что это значит?
– Ничего, – говорит маг, снова хмурясь.
– Скажи мне, что это значит!
Но в его глазах уже вспыхнул этот холодный блеск. И снова ее слова пронзили жировую прослойку, которой обросло терпение старого волшебника, и добрались до самых костей его нетерпения.
– Ничего, Мимара. Ни…
Леденящий кровь крик. Девушка оказывается на склоне, удерживаемая жилистой хваткой волшебника. Она чувствует шепот зарождающихся колдовских охранных заклинаний, натянутых вокруг них. Клирик гулким голосом произносит что-то непонятное. Мимара замечает, что Сутадра шатается и что из его щеки торчат древко с оперением. Он пытается закричать, но может только кашлять.
Опять, понимает она. Шкуродеры снова умирают.
– Держись за мой пояс! – кричит ей Акхеймион, рывком припадая к земле. – Не отпускай меня!
– В деревьях! – вопит кто-то еще. Галиан.
– Каменные Ведьмы! Каменные Ведьмы!
Смех Клирика гремит в пустотах.
В своей жажде всего волшебного Мимара много читала об учениках школы Завета и еще больше о Гнозисе и о знаменитых военных песнях Древнего Севера. Она знает о зарождающейся защите, которую они используют, чтобы обезопасить свою личность в случае внезапного нападения. Даже там, в рухнувшей башне этой школы, она чувствовала, что они висят вокруг нее, как слабые детские каракули, портящие искусство непосредственного мира. Теперь же они потрескивают в своем уродстве, спасая им жизнь.
Стрелы пронзают охранные заклинания волшебника, искрясь в пустоте. Мимара бросает взгляд туда-сюда, пытаясь разобраться в окружающем