«Эшленд-спа». Приличный отель примерно в миле от города.
Над головой собирались тучи, одна чернее другой. Эмили взглянула на небо, затем на побитую траву под ногами лошади.
– Вы не против съездить туда? Признаюсь честно, мне очень любопытно.
– А! Изучаем территорию для будущих вылазок на выходные, точно?
– Что-то вроде этого. – Эмили изо всех сил старалась, чтобы голос не дрогнул.
– Ну так вперед! – Фредди повернул своего гнедого влево.
Он говорил правду. Город оказался ничем не примечательным, обычная английская деревня, ставшая фабричным городишком, – в самом центре скопление старых домишек, наполовину бревенчатых, а дальше ровные ряды одинаковых домов для рабочих с хорошо ухоженными садиками размером приблизительно с носовой платок. Первые капли дождя брызнули на щеку Эмили, когда они въезжали в пригород. Фредди перешел на шаг и посмотрел на небо.
– Проклятие, – сказал он. – Можем повернуть назад, если хотите. Остановимся в «Наковальне» и переждем.
– Уж наверное, вы сделаны из более прочного материала, ваша милость. – Эмили опустила отворот шапки пониже.
– Черт. А вы, значит, как раз из них, да? – Костлявые плечи Фредди поникли, он испустил меланхолический вздох.
Ну, в общем, так оно и есть. Эмили никогда особенно не любила помпезность и пышность своей прежней жизни, которую Стефани считала весьма забавной, а Луиза принимала с царственной грацией. Эмили всегда предпочитала свернуться в клубочек в какой-нибудь нише с книжкой в руках или скакать верхом по топким полям Хольстайн-Швайнвальд-Хунхофа. Чем хуже погода, тем лучше – в погожие дни крестьяне работали на улице, кланялись и расшаркивались при ее приближении, и ей приходилось выпрямлять спину и царственно кивать в ответ, и мысли возвращались в привычное русло, в голове не оставалось больше места для авантюр, приключений и мятежа.
Эмили сквозь усиливающийся дождь всматривалась в лица горожан; те открывали зонтики или мчались под крышу, и в голове ни с того ни с сего прозвучали слова герцога Эшленда: «самовластный правитель, деспот, попытки перекроить право престолонаследия в угоду собственным интересам и предотвратить развитие демократической формы правления…»
Конечно, англичанину легко говорить. Никто в Хольстайн-Швайнвальд-Хунхофе даже и не помышлял о демократическом правлении. Что крестьяне стали бы делать со своим избирательным правом, получи они его? Папа правил так благожелательно, так великодушно. О бедных заботились. Богатые платили налоги. Средний класс процветал, посылал своих сыновей в школу. Ветер перемен, дувший почти над всей Европой, не затронул маленькое княжество.
Пуля