Она открыла сразу, возвращаясь в то состояние радости, в котором он увидел ее несколько часов назад.
– А я знала, – сказала Тамара, увлекая его за собой, пошла вперед, чуть расставляя в стороны носки стройных, слегка полноватеньких ног, упругой походкой, свидетельствующей о занятиях в танцевальной школе.
Они принялись болтать, поднимая градус интереса друг к другу. Из проигрывателя Демис Русое пронзительно изливал душу. Когда пластинка закончилась, они встали, как по команде, перевернуть диск. Рассмеялись, стоя напротив. Тамара шагнула к нему, он обнял ее, чувствуя сквозь тонкую ткань широкие бедра, живот. Ее полная грудь почти касалась его груди, он видел ее в вырезе платья и мог дотронуться, но не спешил, чувствуя, как оба они наполняются радостью жизни. Тамара запрокинула голову. На ее выгнутой шее легкой бабочкой бился тонкий голубой родничок. Обняв одной рукой его за шею, другой она щелкнула заколкой, и за ее спиной освобожденно хлынул тяжелый медный ливень. Тамара выпрямилась, ее большие серые глаза были рядом, он опять увидел в них бездну, на краю которой теперь стоял сам, и, чувствуя, как от внезапно открывшейся глубины начинает кружиться голова, как в предощущении полета перехватывает дыхание, крепко обнял ее и полетел вниз.
Стояла глубокая ночь. Тишина и ровный свет луны заполнили комнату. Перелыгин смотрел в окно, и воспоминания уносили его в детство, в новогоднюю ночь, когда он, проснувшись, увидел комнату с большой елкой в углу в таком же зеленоватом лунном свете и никак не мог разглядеть подарки, положенные родителями накануне вечером. Такой же нереальной, сказочной казалась ему сейчас эта комната, и Тамара, странным подарком тихо лежащая рядом, и этот зеленоватый свет, льющийся в окно сквозь едва раздвинутые шторы, за которыми почти физически ощущалась зима. Он снова и снова мысленно возвращался к событиям последних дней. Вспоминал тягостное расставание с Лидой. Думал о неестественно головокружительном возникновении Тамары. Неужто он летел, чтобы сразу встретить ее? Он не знал ответа, вновь, как и в гостинице, адресуя свой вопрос в неизвестность: кто и зачем назначил ему встречу с Тамарой, кто продолжает с ним странную игру?
Вдруг ему показалось, что свет в комнате непонятным образом моргнул, изменился и кто-то провел по стене лучом фонаря. Перелыгин тихо поднялся, подошел к окну, прислушался. Вот опять. Он натянул брюки, накинул дубленку, сунул ноги в сапоги и потихоньку вышел на крыльцо.
Ночь и безмолвие окутали Поселок. И опять откуда-то сбоку в небо ударил зеленоватый луч, прорезая туман, отыскивая что-то в ночном пространстве, – так пограничный