– А госпожа, которая ждёт тебя, это княгиня Марфа? – спросил Карн.
– Нет, княжич, это невеста твоя наречённая.
– И что, сильно тебя невеста моя ждёт? – лукаво осведомился княжич.
– Сильно, я же сказки ей рассказываю на ночь, без них она не уснёт, – улыбаясь, молвила прислужница.
– Сказки? – усмехнулся он.
– Да, сказки о добрых молодцах и прекрасных девах, – молвила Агафья с придыханием.
– И что же в сказках делают добры молодцы и прекрасные девы? – поинтересовался княжич.
– Что боги велят, то и делают, – уклончиво ответила прислужница.
– И что же, ты только в услужении у княжны находишься? – спросил Карн.
– Нет, княжич, ещё и княгиня Марфа даёт мне указания.
– Сегодня княгиня Марфа велела тебе быть здесь, – прошептал ей на ухо княжич, – разве ты не помнишь? Неужели запамятовала? Как нехорошо, придётся княгине пожалиться на тебя.
И с этими словами ладонь княжича легла на покатое плечо Агафьи, нежно поглаживая, а лицо склонилось к шее длинной, щекоча дыханием жарким. Она засмеялась и притворно испуганно зашептала:
– Ой, не губи, княжич, не жалуйся княгине, она ведь обязательно накажет меня за память плохую.
– Разве могу я такую красоту подвергнуть наказанию? Нет, не посмею. Мы – добры молодцы – народ жалостливый, – целуя её шею, шептал Карн.
И прижалась к княжичу Агафья всем телом, изогнулась в объятьях его сильных, подставляя лицо для поцелуев жарких.
А после, лёжа на плече княжича, укрытая лишь растрепавшимися косами, гладила Агафья тело Карна, заставляя его лишь сладко вздыхать и упрашивать:
– Приди ко мне завтра ночью, красавица.
Улыбалась она на просьбы эти, и знала, что придёт и завтрашней ночью, и следующими обязательно.
Княжна Горлунг сидела на ложе, глядя в оконце на луну. Полная она нынче, знак хороший. Да, только не помог он ей, не полюбил её княжич Карн с первого взгляда, ошиблась Суль. Даже не глянул на неё сын князя Фарлафа, очарован Прекрасой проклятой. Почему так вышло? Ведь всё должно быть иначе. Она обхватила колени руками, вздохнула. Почему так вышло, почему? Где была ошибка? В чём она просчиталась?
Горлунг не находила ответов на эти вопросы, и это пугало её.
Но руны и ей говорили, что их судьбы с Карном связаны, что суждено ей снять с него сапоги в брачную ночь. Сам княжич вызывал у Горлунг лишь ледяное презрение, мальчишка, крови в бою не проливший. Не о таком муже она мечтала, хотя какая разница, какой муж, если он восседает на княжеском престоле? Но, видимо, не быть ей женой князя.
И так горько было от этого на душе княжны, что слезинки покатились по щекам её бледным. Столько лет ждала она этого дня, и он не принёс желаемого. Несправедливость жизни терзала Горлунг, словно угли горящие. Обидно ей было, что младшей сестре всё, а ей ничего, только покои дальние. Видимо, так и будет она жить, приживалка никому не нужная, никем не замеченная.