На встречу я поехал вместе с Галиной. Секретарь провела нас в большой кабинет. Профессор был выше среднего роста, подтянутым, носил полную бороду с усами в стиле Шона Коннери, за очками с тонкой оправой блестели умные глаза. Просмотрев мои документы и абстракты статей по-английски, Хаим сказал:
– Ты проделал по генетической эпидемиологии шизофрении примерно то, что сделали американские клинические генетики.
Такая похвала из уст Белмекера дорогого стоила! Он вальяжно сидел в хорошем кресле, излучал уверенность и эмпатию. Не давая мне открыть рот, Хаим тут же добавил:
– Я приглашаю тебя заведовать клиническим отделением в нашей больнице. Это лучшая позиция для врача.
Я онемел; мне показалось, что это шутка, но он повторил медленно свое предложение, расчитывая, что я его пойму правильно.
– Заведовать отделением? – переспросил я. – А как же мой иврит? Еще не прошел даже год, как я в стране, – я не верил своим ушам и вложил в вопрос все свои страхи.
– Иврит у тебя будет, – уверенно возразил Хаим. – Хороший иврит есть у многих врачей, а такие научные результаты в твои годы я вижу впервые.
Он встал с кресла и стал ходить вокруг нас с Галиной, сидящих у стола.
– Но для заведования надо иметь диплом врача-специалиста с опытом не менее трех лет, – не унимался я, вспомнив, что где-то это слышал.
– Ничего страшного, – продолжал Белмекер невозмутимо из-за моей спины, – мы попросим комиссию профсоюза врачей признать тебя специалистом задним числом, то есть на три года раньше. Я напишу им просьбу от нашего центра (что, кстати, он и сделал в скором времени).
– Ну я не знаю, – вымолвил я в ответ и тоже встал со стула.
Я не был готов к такой беседе. Крыть было больше нечем, как, впрочем, и минимальной уверенности, чтобы дать согласие на авантюру, я тоже не чувствовал. Галя сидела молча и наблюдала за невероятной мизансценой: мне предлагали должность завотделением, а я искал аргументы для отказа от нее. Однако профессора это не смущало, и он гнул свое:
– Майкл, пойми, через пару лет ты будешь читать лекции в университете на иврите, – продолжал он. – В нашей стране через такие трудности прошли многие. Я напишу тебе рекомендацию, возвращайся в Иерусалим и готовься к конкурсу, – заключил он почти безаппеляционно.
Хаим вернулся в свое кресло и принялся писать от руки письмо-приглашение мне на работу. Мы с Галиной молча переглядывались, с трудом веря в происходящее. Передав мне письмо, Хаим провел с нами интересную экскурсию по университету Бен-Гуриона. Атмосфера университета не зависит от страны, и для меня