– Думаешь, я не спрашивала небо: «Почему я?», когда львица сомкнула челюсти на моей голове? Думаешь, мне было легко расти уродкой, смотреть на гладкую нежную кожу соплеменниц, воспринимавших красоту как должное? Думаешь, было б лучше, если б это случилось с кем-то из них? Или с тобой?
Она плотно закрыла за собой дверь, а Лада неожиданно для себя успокоилась. И вправду, почему это не могло произойти с ней? И все же, как хочется жить!
***
Ночь – внезапна. Я быстро усваивала законы джунглей. Кто-то тушит свет – и вот ты наедине с темнотой. В мою первую ночь они пришли. Вы видели когда-нибудь красные тени? Разве у тени бывает цвет? Я забралась на дерево, совсем невысоко, как маленькая обезьянка, только у меня не было ни проворности, ни гибкости. Беззащитная. Кусок мяса. Я не спала, мне мерещилось, что я слышу чье-то дыхание, шаги, кто-то хотел мне что-то сказать, предупредить, но я могла видеть лишь красные тени, а где же их «хозяева»? Скорее бы все кончилось. Пусть бы меня съели. Уже не могу бояться. Только чтобы загрызли насмерть, а не просто покалечили. Пусть все произойдет быстро: не хочу мучиться долго.
Чьи-то руки схватили меня за ноги и я, не сопротивляясь, мешком свалилась вниз. Больно ушибла бок, не поняла, что произошло, перед лицом возникли чьи-то босые ноги, я попробовала подняться, и вот те же сильные руки меня подхватили и поставили.
– Мы ждали тебя. Предсказание сбылось: ты тут. Никогда мы еще так долго не поднимались на одну ступень.
– Что? Предсказание… ступень… о чем ты? Кто ты?
– Следуй за мной. Ты и впрямь ничего не помнишь.
В голосе незнакомца послышалась удивление с примесью обиды.
Меня поразило, с какой быстротой двигается этот низенький худенький человек в просторных коричневых одеяниях, и какие странные у него желтые глаза, будто у ночного зверька.
***
Лада была еще ребенком, когда отец рассказывал ей историю братства. Детям, которые рождались в их братстве (что случалось редко), законы преподносили в виде легенды, так что жестокость обычаев приобретала сакральный смысл, мистика становилась частью истории племени. Если малыш вопрошал, зачем так устроено, взрослые отвечали: «Так было всегда» или «Так надо, так заведено», что уже само по себе было нерушимым аргументом. Вырастая, дети переставали задавать вопросы, их умы были незрелы для того, чтобы самостоятельно находить ответы. У взрослых не было ни времени, ни желания ломать устав группы, страх перестать быть частью этого островка цивилизации не позволял выделяться или идти вразрез с тем, что важно для остальных. Быть отвергнутым группой означало смерть, а умирать не хотел никто.
Лада тоже удивлялась, зачем все эти страшные ритуалы? Однако ее любопытство