Когда он принялся раздеваться, огонь вдруг вспыхнул снова. Алое пламя высветило тонкие линии, которыми было исчерчено его тело, в основном спина и руки. Шрамы были гладкие и серебристые, они разбегались по коже, точно молнии, точно линии смутных воспоминаний. Вспышка пламени ненадолго озарила их все: старые раны и новые. Все шрамы были гладкими и серебристыми – кроме одного.
Пламя моргнуло и угасло. Сон встретил его, точно возлюбленная в пустой постели.
Путешественники уехали рано утром. Обслуживал их Баст – он объяснил, что колено у хозяина сильно распухло и спускаться по лестнице в такую рань он не расположен. Все его поняли – кроме белобрысого купеческого сына, который был слишком сонный и вообще ничего не понимал. Охранники переглянулись с улыбочкой и закатили глаза, а лудильщик произнес импровизированную проповедь об умеренности. Баст порекомендовал ряд средств от похмелья, одно противней другого.
Когда они уехали, Баст занялся работой по хозяйству. Работы было немного – постояльцев-то не было. Большую часть времени он потратил, изобретая разные способы себя развлечь.
Спустившись заполдень вниз, Коут обнаружил, что его ученик колет на стойке грецкие орехи тяжелой книгой в кожаном переплете.
– Доброе утро, Реши!
– Доброе утро, Баст, – отвечал Коут. – Что нового слышно?
– Забегал парнишка Оррисонов. Спрашивал, не нужна ли нам баранина.
Коут кивнул, как будто этого и ждал.
– И сколько ты заказал?
Баст скривился:
– Реши, я терпеть не могу баранины! Она на вкус как мокрые перчатки!
Коут пожал плечами и направился к двери:
– Мне тут по делам сходить надо. Присматривай за трактиром, ладно?
– А то как же!
На улице недвижный, тяжелый воздух стоял над пустынной немощеной дорогой, делящей городок пополам. В небе висела сплошная серая пелена облаков, которая выглядела так, будто хочет пролиться дождем, да все никак с силами собраться не может.
Коут перешел через улицу и вошел в распахнутые двери кузницы. Волосы кузнец стриг коротко, а борода у него была густая и лохматая. Коут понаблюдал, как он аккуратно вбивает пару гвоздей в пятку косы, надежно закрепляя ее на кривом деревянном косовище.
– Привет, Калеб!
Кузнец приставил косу к стене:
– Чем могу служить, господин Коут?
– Парнишка Оррисонов к тебе тоже забегал?
Калеб кивнул.
– Что, у них до сих пор овцы пропадают?
– Ну вот, часть пропавших нашлась. Все растерзанные, считай, в клочья.
– Волки? – спросил Коут.
Кузнец пожал плечами:
– Время года неподходящее. Ну а кто это еще может быть? Медведь? Подозреваю, они просто распродают