Пока все устроились, ушло часа два. Немного поторговались насчет цены на ночлег. Возникло несколько дружеских перепалок насчет того, кто с кем будет ночевать. Достали необходимые мелочи из фургонов и седельных сумок. Кое-кто потребовал ванну, нагрели воды. Лошадям задали сена, Коут наполнил все лампы маслом доверху.
Лудильщик убежал торговать, пока светло. Он шагал по улицам городка со своей двухколесной тележкой, запряженной мулом. Вокруг мельтешила ребятня, выпрашивая конфет, сказок и мелких монеток.
Когда сделалось ясно, что ни конфет, ни сказок, ни мелочи не будет, большинство ребятишек утратили интерес к лудильщику. Они выстроились в кружок, в центре которого остался один мальчишка, и принялись хлопать в ладоши, отбивая ритм детской песенки, которая была старой-престарой еще в те времена, когда ее пели их деды и бабки:
Если пламя посинело,
Что же делать? Что же делать?
Не зевай! Убегай!
Мальчишка в центре круга, хохоча, попытался вырваться наружу, остальные дети толкали и не пускали его.
– Лудильщик! Кому лудильщика! – голос старика гремел, точно колокол. – Чинить-паять! Ножи точить! Лозой воду искать! Резаная пробка! Матушкин лист! Шелковые платочки прямиком из столицы! Бумага писчая! Сласти!
Последнее привлекло внимание детей. Они снова сбежались к нему и побрели вслед за ним небольшой процессией, а лудильщик все твердил нараспев:
– Кожа на ремни! Черный перец! Тонкие кружева и яркие перья! Нынче лудильщик тут, а завтра и след простыл! Торгую, пока не стемнеет! Собирайтесь, жены, собирайтесь, девушки, для вас есть мягкие тряпицы и розовая водица!
Пару минут спустя он расположился напротив «Путеводного камня», поставил точило и принялся точить нож.
Вокруг старика начали собираться взрослые, и ребятишки вернулись к игре. Девочка в кругу зажала глаза ладонью и принялась ловить других детей, а они разбегались в разные стороны, хлопая в ладоши и распевая:
Чьи глаза черны как ночь?
Чем помочь? Чем помочь? Прочь гони! Вот они!
Лудильщик обслуживал всех по очереди, а иной раз и двоих-троих одновременно. Менял острые ножи на тупые и мелкую монетку в придачу. Продавал ножницы и иголки, медные котелки и пузырьки, которые купившие их тетки немедленно прятали. Он торговал пуговицами и мешочками с корицей и солью. Лаймами из Тинуэ, шоколадом из Тарбеана, полированным рогом из Аэруэха…
А ребятишки все распевали:
Человек без лица,
Ходит-бродит без конца.
Строят планы, строят планы
Чандрианы, чандрианы!
Коут прикинул, что путешественники провели вместе не больше месяца: достаточно долго, чтобы притереться, но еще не так долго, чтобы начать грызться по пустякам. От них пахло дорожной пылью и лошадьми. Он вдыхал этот запах, точно аромат благовоний.
А главное – звуки! Скрип