Пожалуй, впервые «Санчо-красавчик» прозвучало ласково, по-отцовски.
Мы вошли в следующую комнатенку с низким потолком. В углу на груде раскаленных камней стоял огромный котел с кипятком. Напротив – большая бочка с холодной водой (я, конечно, сунул туда палец). Рядом, на низком табурете, примостился глиняный горшок с широким горлышком, прикрытым деревянной крышкой, а впереди стояла широкая, отскобленная добела скамья с пучком каких-то веток.
– Ну, Санчес, смотри и запоминай, как совершают омовение в таких банях. Это каменка, – Господин указал на раскаленные камни. – С холодной водой ты, вижу, уже разобрался, а в горшке – травяное зелье для мытья. Крикну: «Поддай!», – хватай ковшик и плещи кипятком на каменку. Повалит пар – берегись. А это – веник, им охаживают того, кто парится.
С непривычки от жара у меня пересохло в горле и закружилась голова. Господин это сразу заметил:
– Э, так не пойдет! – он плеснул мне в лицо холодной водой. – Тогда так: сначала я мою тебя, а уж потом сам.
Натерев зеленой гадостью из горшка, он окатил меня теплой водой и велел лечь животом на скамью. Плеснул воды на камни и принялся, сначала легонько, а потом все сильнее, хлестать меня прутьями. А что, мне это даже понравилось.
Отмыв меня, Господин начал натирать себе зельем грудь и руки. Я, уже приспособившись не дышать полной грудью, тоже зачерпнул из горшка зелья и начал натирать ему спину. При тусклом свете мне показалось, что под правой лопаткой Господина прилипла светлая паутинка. Я решил потереть это место сильнее, но лишь только я прикоснулся к паутине, меня как молнией прошибло. Я, охнув, шлепнулся на пол и очнулся, когда Господин обливал меня холодной водой, шепча: «Ничего, ничего, малыш, это все пар…»
А потом уже я хлестал прутьями моего Господина. Он только покрякивал, поворачиваясь то одним, то другим боком. Причем, хлестал я его с огромным удовольствием: когда еще придется хорошенько наподдать инквизитору высшего ранга, не опасаясь ответа!.. Вы улыбаетесь, почтеннейшие сеньоры? И правильно делаете, ценю ваше чувство юмора.
Отшлепанный мной Господин вдруг вскочил с лавки и выскочил в темноту ночи.
– Догоняй, Красавчик! – только и услышал я, кинувшись вслед за ним в озеро. Водичка была теплой, как парное молоко! Поплавав вдоволь, мы опять наперегонки помчались в баню…
Чистые, просветленные, распаренные мы сидели в своем домишке, попивая квас, и молчали. Наконец Господин произнес:
– Да-а, славным оказался сегодняшний денек. А главное, ты наконец-то…
Я замер в предвкушении похвалы, ведь я теперь чувствовал его на расстоянии. Но Господин не был бы моим Господином, если бы не повернул все совсем по-другому:
– Главное, ты наконец-то побывал в настоящей бане и научился по-мужски работать веником.
Я улыбнулся: