Через три дня мы отправились в Озерный край – глухомань на краю света, дальше которого лишь Студеное море. Не знаю, почему мне там все казалось знакомым, ведь раньше я тут никогда не бывал. Иногда даже возникало чувство, что где-то рядом мой дом. Вот только пробежишь по тропинке, в лодке переберешься через озеро на другой берег, обойдешь топь с кочками, усеянными лиловым вереском и коралловыми ягодами брусники, и увидишь на холме родную деревню.
Места тут примечательны спокойной, неброской красотой. Идешь по лесу, вдыхая аромат хвои – голова кругом! А какие огромные ели и сосны! Бывало, задеру голову, чтобы увидеть верхушку, – шапка с головы падает. Сяду у дерева, гляжу вверх и кажется, что плывущие по небу тучки зацепились мохнатыми лапками за колючие ветки крон и не могут двинуться дальше, зависли над головой. Наверное, если бы я забрался на самую высокую сосну, то смог бы увидеть самого Бога, рай и сонм ангелов.
Когда я сказал о своих ощущениях Господину, он хмыкнул, пробурчал: «Норна Урд», – и добавил непонятные слова:
«О, чадо четырех стихий, внемли ты вести,
Из мира тайного, не знающего лести!
Ты – зверь и человек, злой дух и ангел – ты,
Все, чем ты кажешься, в тебе таится вместе…»
– Что-что? – переспросил я, не поняв его слов.
– Это стихи, глупыш. Написал их один замечательный восточный мудрец, имя которому Омар, – тихо ответил Господин.
После «глупыша» я больше не осмелился ничего спрашивать, а слова «норна Урд» и «Омар» запомнил. На всякий случай…
Да уж, чудны творения твои, Господи! Поразил меня Озерный край своим размахом и величием. Вообще-то, странствовали мы столь часто, что я перестал обращать внимание на красоты разных стран. Все везде было похоже. Поселения крестьян или слободки ремесленников, в основном, с жалкими лачугами и мастерскими, над которыми витали копоть и дым. Небольшие поля, сады, огороды в окрестностях деревушек. Города, окруженные толстыми крепостными стенами, башни с узкими бойницами, рвы с темной водой. Величественные храмы, замысловатые замки, высокие, в несколько этажей каменные дома. Узкие, мощеные отполированным булыжником, улочки, по обочинам которых текли ручьи помоев. По городским улицам и ходить-то нужно было осторожно и желательно в широкополой шляпе, сами понимаете, почему. На окраинах городов – кучи мусора и всякого хлама с копошившимися там крысами и мышами.
Приехав к ночи в один город, утром я уже неплохо ориентировался в нем. Обычно