На рассвете Господин, уже одетый в дорожный черный плащ, вышел из дома, а мне велел собираться, готовить лошадей и потихоньку трогаться. Я упаковывал вещи, складывал их в мешки, отдельно – провиант на дорогу, и выносил к крыльцу. Запрягая лошадей, услышал знакомый голос. Где это моего Господина с утра носит, интересно? Я осторожно выглянул из-за лошади и затаился.
Господин стоял у калитки той доброй женщины, которая приласкала, выручила меня, и беседовал с ней. А женщина… Ей-богу, я бы ее не узнал! Светлое платье, расшитое тончайшими кружевами и жемчугом, соболья накидка, на руках перстни. А на голове алый плат, спускавшийся на спину и схваченный на лбу парчовой повязкой. Красавица! Да сколько ж ей годков-то? Сейчас она выглядела гораздо моложе, чем раньше.
– Ой, гляди, Инквизитор, не шали там в заморских странах, – певучим голосом говорила она, – береги себя от наветов, ибо…
Слово «инквизитор» она произносила как-то особенно, с нажимом, будто оно было его именем.
– О, бесценная роза моего сердца, да кто посмеет донести на меня? – рассмеялся Господин.
Женщина, улыбнувшись, стукнула его кулачком в грудь. Господин, дурачась, схватился за ушибленное место и взмолился:
– Да потише, бабуля, больно же!
Бабуля, он посмел сказать ей «бабуля»?! Нет, наверное, мне послышалось, он никогда бы не позволил себе подобного обращения к такой сеньоре.
– Инквизитор, ты мне комедию не ломай, – сурово сказала она. – Лучше скажи, зачем ко мне мальчишку-то присылал?
– Я? Присылал?! – мой Господин был несказанно удивлен. – Я не присылал его к тебе, Хозяйка, клянусь Всевышним.
– Почему же он пришел ко мне дважды? – она сурово смотрела на инквизитора.
– Пришел? Дважды?.. – Господин осекся и, помолчав, добавил, – ты хочешь сказать, что он услышал Зов?.. Нет, этого просто не может быть!
– Когда ты, Инквизитор, впервые услышал Зов?
Мой Господин поморщился, потер рукой подбородок, нахмурился:
– После