И, словно вспомнив про такое о себе мнение, Сосо сделал нырок влево и, оказавшись почти вровень с подбородком Жирняка, жалящим ударом перекосил ему щеку.
Самуил схватился за нее рукой, словно – ладонью – поставил на этом месте латку. И в следующий миг Сосо – тычком – в злобе сведенными до самой неимоверной жесткости пальцами врезал ему в глаз.
Хухашвили взвыл и сел на землю.
– Лежачего не бьют! – раздалось со всех сторон. А Сосо его, собственно, лупить и не собирался. Он – его литой, как всегда со стороны казалось, шевелюрой, вытер свои башмаки и направился прочь от Пещерного города.
И в глазах уносил ликование. А где-то в груди, а может, и в горле обретался вкус победы, который почему-то пах мятными пряниками.
3
В этот день в секте выбирали отца.
Нет, не того, кто бы командовал душевным новообразованием каждого, кому некая сила повелела стать избранником космоса, а ребенку, неожиданно родившемуся у одной из свободолюбки.
Мать на Сосо не произвела впечатление. Она была слишком поджарой для женщины, даже в его мелкостном понятии. И молока из ее едва набухших грудей не то что не выдоить, но и не выдавить. В лучшем случае оттуда прольется неведомо как оказавшаяся там слеза.
Зато все сектанты, одному из которых нынче предстояло стать отцом, были по-богатырски складно сложены, даже с неким запасцем, чтобы быть просто видными.
И Сосо стал – мысленно – вести свой выбор. Кто бы мог – вот так без ущерба собственной душе – опуститься до этой пигалицы? Вон тот, стоящий у огня, вряд ли. У него слишком брезгливые губы и бесстрастные, отлученные от жизни глаза. К тому же, может, он единственный тут настоящий сектант, потому как у всех других вид был до пресности обыкновенен. Разве еще один. У которого, как заметил Сосо, не было левой руки по запястье.
Он где-то его уже видел, только не помнил, в каком месте, тот то ли побирался, то ли чем-то диковинным промышлял.
В секте Сосо оказался случайно. Он пришел к приболевшему своему другу Петру Капанадзе, и тот ему сказал, что сегодня – кровь из носа – должен побывать в одном тайном пещерном месте, где обязан пополнить ряд не очень тяжелых, но все же обременительных работ.
– Там собираются особые люди, – сказал Петр.
– С рогами и хвостами? – на смехе поинтересовался Сосо.
– Нет, они называют себя космическими братьями.
– И по законам братства не могут принести в пещеру вязанку хвороста? – ехидновато поинтересовался Сосо.
– Вот именно! – вскричал Петр. – Их вера запрещает нести земные тяготы.
– Тогда что же они жрут?
– То, что им принесут иди соберут те, кто признает их веру.
– Значит, ты…
Петр перебил его недозрелым жестом, который, однако, погасил любопытство Сосо.
– Мне интересно, – через запинку начал Петр. – У них все необычно. И я тебя прошу за меня отнести им хворост.
О