– Не бойся, – сказал незнакомец. На редкость нежный голос, будто певец какой. – Тебе плохо, но тут безопасно. Они потеряли след.
Мужчина взял ее на руки и понес дальше, вглубь подвального помещения. В какой-то момент он остановился, опустил ее и открыл висячий замок на одной из дверей. Цимбу неизвестный положил на какое-то тряпье внутри этой подвальной комнаты, запер дверь и зажег небольшую лампу. Свет смотрелся чудовищно в этом месте. Яркий, манящий огонек рисовал огромные тени на стенах. Здесь были стеллажи с банками, мешки, ведра, целая охапка метел, связанных вместе, и другое барахло. Мужчина сел на табурет рядом с лампой, в ее свете он выглядел особенно мистически.
Ему было лет сорок, Цимба сравнила бы его со своим отцом, но, может, тот немного старше. Черные волосы, тяжелый взгляд темно-голубых глаз, большой нос и он словно все время хмурился. Его одежда ничем не выделялась, его легко можно было принять за простого фабричного рабочего, вернувшегося с очередной смены. Только в воздухе витала некая мрачная аура.
– Тебе повезло, девочка, – начал мужчина. – Мы обычно не вмешиваемся столь рискованным образом. Скажем, обстоятельства были на твоей стороне. Ты, наверное, хотела бы о многом спросить? Но не можешь… Я постараюсь тебя успокоить, насколько получится. Тебе нужно отдыхать, поспать. Это очень важно. Через два-три дня ты сама себя не узнаешь. Но пока тебе будет тяжело.
Он следил за огоньком в лампе, а она пыталась сказать ему: пусть пойдет к сестре, пусть предупредит ее, их всех, пусть они не заберут Ориану вместо нее. Слова не получались, начинало только сильно першить в горле, наружу выходил только кашель.
– Тихо, тихо, – повторял мужчина. При его нежном голосе и в дрожащем пламени она легко могла бы принять его за своего ровесника. Полутьма как-то искажала его образ, но только на время. – Меня зовут Дэнс. Фамилии у меня нет, так уж вышло. Знаешь, я рос сиротой в одном из этих жутких домов. И всегда боялся темноты. То есть, до определенного момента, когда со мной случилось то же, что и с тобой. Сейчас они пишут, что это нашествие магов и колдунов, желающих «ниспровергнуть ценности вольного города, подавить волю народа, загнать нас обратно во времена безнравственности и невежества». Но началось это не сейчас… когда я был мальчишкой, то стал, пожалуй, первым в своем роде. Я имею в виду – в этом городе. Но кто заметил бы тогда никчемного беспризорника, сбежавшего от «заботливой» опеки нашей любимой родины?
Он продолжал смотреть на свет, а не на нее, одновременно водя ладонью вокруг лампы, рисуя тем самым еще более жуткие тени на стенах. Мужчина словно хотел схватить огонек лампы, но не решался дотронуться до него. В таком освещении