А в следующее мгновение он увидел прямо над своей головой вспыхнувший желтый светящийся грибок на невидимом парашютике. Такой же желтый немигающий шар горел несколько минут назад над соседними вершинами. Прицельный осветительный снаряд.
Шульгин рванул к себе радиостанцию и крикнул поверх спящей высоты так, что у Матиевского заложило уши:
– В окопы… Всем в окопы… Немедленно…
Матиевский ничком свалился вниз. А Шульгин наоборот высунулся наверх, и, натягивая наушники на голову, продолжал кричать зычно и раскатисто. Когда последнюю фигурку дежурных солдат слизало на дно окопов, и попрятались повсюду черные пятна голов, лейтенант и сам нырнул вниз, уткнувшись в теплые ожившие тела солдат. И вовремя. В то же мгновение вершина вздрогнула, и землистые стены окопа развернулись и осыпались вниз. С барабанным грохотом полетели на плащ-палатку крупные комья земли. Засвистело, запело над головой звенящими струнами летящих осколков. Отозвалось со всех сторон лающей солдатской руганью.
Шульгин стряхнул с лица землю и немедленно вышел на связь:
– «Первый». Я, «Метель-один», прием. Нахожусь под обстрелом нашего полкового артдивизиона. Прошу немедленного прекращения огня. Мои люди под обстрелом. Прикажите прекратить огонь. Я, «Метель-один»… Прием…
В наушниках тут же отозвался скрипящий сердитый голос:
– «Первый» на связи. Людей в укрытие. Доложите о раненых. Пострадавшим оказать помощь. Как понял меня, прием…
Шульгин хотел ответить, что люди, слава Богу, в укрытии, что о раненых доложить невозможно, и что если хоть один ранен, или, не дай Бог… то этим артиллеристам… Но в это время земля рядом вздрогнула, стены окопа вздыбились, поднялись в воздух и рухнули прямо на лежащих людей. Окоп смяло, как пустой бумажный стаканчик, сравняло с землей, завалило рваными дымящимися глыбами. Снаряд разорвался в полуметре от окопа. Из развороченной земли над бывшим окопом старослужащих торчала только погнутая безжизненная антенна.
11
В дачной электричке Анна Ивановна, озябшая на сквозных весенних ветрах, долго не могла согреться. Дуло из оконных щелей пронзительно и сыро. Хлопало дверью в тамбуре. Тянуло по вагону прогорклым сигаретным дымом.
Но все это внезапно отодвинулось, ушло на второй план. Потому что послышалось позади в шорохе неудачной магнитофонной записи:
Вот ракета пошла.
Начинаем мы работу.
Лезем прямо с борта
Под огонь их пулеметов…
Анна Ивановна напряженно скосила глаза и увидела молодых лейтенантов в распахнутых шинелях. Обыкновенные лейтенанты, только загоревшие по-южному и с какой-то затаенной грустью в глазах.
Утро звезды прогонит,
Навеет неясный туман.
И неясный в тумане
Поднимется Афганистан.
Кишлаков, караванов
далекий послышится гул…
И